Легко ли стать фотомоделью?
Нэнси Мартин


Вся жизнь красавицы Каролины Кортезо состоит из поиска мужчин-фотомоделей. Ей все больше надоедают прилизанные красавчики. Как найти настоящий типаж? Отчаявшись, она направляется в далекую Южную Дакоту, не догадываясь, какое приключение ожидает ее…


Нэнси Мартин

Легко ли стать фотомоделью?


ГЛАВА ПЕРВАЯ


— Каждая женщина хотя бы раз в жизни влюбляется в ковбоя. — Берт Дитвайлер рассеянно раскладывал черно-белые снимки на пластиковом столе. — Похоже, пришло твое время, Каролина.

— Не говори глупостей.

Каролина Кортезо вдохнула сигаретный дым и прошлась по офису, расположенному на десятом этаже небоскреба. Офис она делила с Бертом, своим партнером по компании «Солнечные календари». Именно здесь Берт и Каролина создали несколько вызывающих календарей, которые шли нарасхват, как горячие пирожки. Теперь они висели везде, украшая собой кондиционеры и холодильники в офисах и даже в учительских. Но их успех во многом зависел от того, насколько беспристрастно партнеры отбирали наиболее сексуальные фотографии для своих изданий.

Вот только сейчас Каролина совсем не чувствовала себя беспристрастной.

— Я не собираюсь влюбляться в этого парня, — настойчиво повторила она. — Просто думаю, что он фотогеничен, вот и все. Посмотри на снимки. Он прямо пропитан сексапильностью!

Берт взглянул на фото и пожал плечами.

— Он пропитан потом, дорогая.

— Ну и что? Это только привлечет покупателей. А мускулы? А усы? Да ты посмотри на его коня! Просто фантастика!

— Да, прямо Боливар, — иронически заметил Берт. — Послушай, делать натурные съемки слишком дорого. Мы уже об этом говорили.

— Что ж, значит, придется раскошелиться. Наши календари стали скучными. Если мы и дальше хотим оставаться на плаву, самое время снова поразить наших покупателей.

— И ты думаешь, этот ковбой их поразит?

— Конечно! Если мы сделаем серию фотографий на ранчо, с лошадьми, на фоне голубого неба… Да это будет изумительно!

Берт еще раз вгляделся в снимок.

— Вообще-то он неплох.

— Неплох? Да он просто великолепен!

— Никогда не видел, чтобы ты кем-то так восхищалась. — Берт подозрительно взглянул на Каролину. — Мне следует ревновать?

Каролина выхватила фотографию у него из рук. Она ей нравилась больше остальных.

— Берт, мы расстались с тобой три года назад.

Он ухмыльнулся еще шире.

— И все же меня терзает ревность. И тогда, и сейчас. В последнее время ты отлично выглядишь. Мне нравится твоя новая прическа.

— Она не новая, Берт, — ответила Каролина, приглаживая светлые пряди. — Но все равно спасибо.

— Я замечаю гораздо больше, чем ты думаешь. Например, твое состояние в последнее время.

— Ты о чем?

— Ты знаешь, о чем.

Каролина недовольно посмотрела на партнера. Уж лучше держать отношения с Бертом в профессиональных рамках. После их недолгого романа три года назад Каролина решила, что, если они хотят сохранить свою фирму, им лучше забыть былые страсти. Только тогда «Солнечные календари» добьются успеха. Да и вообще бизнес для Каролины гораздо важнее личной жизни. И вот теперь Берт вновь хочет все испортить.

Вероятно, за последнее время она изменилась, и не в лучшую сторону. Наверное, стала более циничной. Увы, календарный бизнес способен изменить женщину. Если несколько лет смотреть на мужчин исключительно как на моделей, поневоле начинаешь представлять каждого встречного без одежды. Прикидываешь, как бы он смотрелся в хорошем студийном освещении или на фоне моря… Вот так и рождаются чудовища-хищницы из Лос-Анджелеса.

Она яростно затушила окурок в хрустальной пепельнице. Берт покачал головой.

— По-моему, этот ковбой дурно на тебя влияет. Ты действительно хочешь, чтобы он снял рубашку?

— Да не в этом дело! — Каролина повернулась к огромному окну, из которого открывалась широкая панорама Лос-Анджелеса. Но она смотрела не на знакомый городской пейзаж, который тянулся вдаль, растворяясь в мутной дымке горизонта. Она заглянула в свое сердце. Впервые за долгие годы. — Я слишком долго занимаюсь этим, — обронила она, о чем сразу же пожалела.

— Что ты имеешь в виду? — Голос Берта звучал с искренним удивлением.

Хотя Каролина не собиралась открывать свои сокровенные мысли, ей все же захотелось поделиться с Бертом наболевшим. Неожиданно для себя она поняла, что выделяет партнера из массы остальных людей. На сегодняшний день никого ближе у нее не было.

Не поворачиваясь, она покачала головой.

— Я уже одержима привлекательной внешностью, Берт. Конечно, это часть нашей работы. Мы постоянно снимаем всех этих соблазнительных красавцев и красавиц. Но это повлияло и на мою личную жизнь. Люди, которых я фотографирую, совершенно пустые. А общаться приходится только с ними.

— Ой, только не начинай опять эту старую песню: все красивые люди бездушны. У нас интересная, богатая впечатлениями жизнь. Ты постоянно ходишь на открытия галерей, премьеры фильмов, обедаешь с разными людьми…

— А время не стоит на месте. И я, между прочим, не молодею.

— Святые небеса! — Берт прижал руку к сердцу. — Вот уж не ожидал, что ты заговоришь о семье. Это что-то из ряда вон выходящее.

Берт откровенно забавлялся.

— Ладно, ладно, — сказала она ворчливо, оглядывая себя. На ней были черные туфли на шпильке, черные чулки и короткое облегающее платье. — Я, конечно, не выгляжу как почтенная мать семейства. Но я вижу, как мои сестры устроили свою жизнь. У них интересные, талантливые мужья. А чем я могу похвалиться в свои тридцать два? Шестью глянцевыми календарями с изображением совершенно тупых, бездушных парней?

— Значит, ты думаешь, у этого твоего ковбоя есть душа? — Берт ткнул пальцем в фото.

— По крайней мере он честным трудом зарабатывает себе на хлеб. Не наклеивает по утрам фальшивые ресницы. И ему не нужно каждые пять лет делать подтяжки лица, как нашим моделям…

— Да что с тобой? — со смехом спросил Берт. — Духовный кризис?

— Я не знаю! Просто смотрю на эти фотографии и вижу настоящего человека впервые за долгие годы.

— Хорошо, хорошо! — Берт сгреб снимки и пододвинул ей. — Бери камеру и отправляйся в свою Северную… как ее там?

— В Южную Дакоту.

— Какая разница. — Он досадливо махнул рукой. — Если ты действительно хочешь найти настоящего мужчину, то забудь о съемках раз и навсегда! Но помни… нам нужен новый бестселлер.

— Я помню. — Каролина обрадованно улыбнулась Берту.

— Да, и еще одна мелочь. Лошадь — это такой зверь, который спереди кусается, а сзади лягается. Не подходи к ней близко.

— Берт…

— Знаю, — поспешно прервал ее партнер. — Обойдемся без сантиментов. Иногда я бываю резок, но обычно я хороший, правда? «

Каролина засмеялась:

— Увидимся на следующей неделе.


Пару часов спустя Каролина уже была на пути в аэропорт. И чувствовала себя свободной, как птица. Ей хотелось расправить крылья и лететь в Южную Дакоту быстрокрылой ласточкой.

— Грядут перемены! — воскликнула она про себя.

Ее жизнь изменила всего одна фотография. Один-единственный снимок из тысяч, присылаемых поклонниками «Солнечных календарей». С тех пор как они объявили конкурс на лучшее фото, их буквально завалили любительскими снимками. И вот некая Бекки Фаулер, похоже, стала победительницей. Она прислала фото своего брата, хозяина ранчо с голубыми бездонными глазами, точеным профилем и прекрасными широкими плечами.

С тех пор как Каролина увидела эту фотографию, она уже не могла думать ни о чем другом. Ей захотелось познакомиться с этим мужчиной.

Он был великолепен. Всего одна фотография смогла в полной мере это передать.

Его звали Хенк. Так было сказано в письме. Хенк Фаулер.

Значит, Хенк. Замечательно. С тех пор как Каролина увидела фотографию, ее тянуло к нему. Притягивало, будто магнитом. Она носила фото в своей сумочке. Разумеется, втайне от всех. Даже от Берта. Особенно от Берта. Ночью она ставила фотографию на столик рядом с кроватью. Этот мужчина будил в ней какой-то древний женский инстинкт. И вот теперь она бездумно спешила туда, куда вел ее зов. Туда, где жил красавец Хенк Фаулер.

Пусть в нем не окажется ничего искусственного. Пусть он будет честен и прям. Должно же быть на свете настоящее совершенство!


Самолет доставил Каролину в местечко под названием Сиукс-Фоллс. Ей сказали, что добраться до места можно только на машине, так что ничего не оставалось, как взять напрокат старенький, но еще годный к употреблению джип.

— Не думаю, что вы попадете в снежную бурю, — сказал ей клерк. — Хотя никогда нельзя сказать наверняка.

— Но ведь сейчас лето, — удивилась Каролина.

— Вы в Южной Дакоте, милочка. Всякое может случиться.

Ей пришлось проехать несколько сот миль, периодически сверяясь с картой. Тихо ругаясь себе под нос, когда карта ее подводила, она медленно, но верно продвигалась к цели. Путешествие закончилось посреди бескрайних полей с высокой травой.

А потом Каролина увидела его. Она сразу поняла, что это он, Хенк.

Это напоминало красивый фильм.

На горизонте, на фоне пылающего заката, появился силуэт всадника, скачущего на лошади. Лошадь на мгновение остановилась и встала на дыбы. Всадник легко держался в седле. Они галопом пронеслись вдали: черный, как уголь, жеребец и ловкий всадник.

Каролине показалось, что она даже слышит подходящую музыку.

Она выбралась из машины и, внезапно ослабев, прислонилась к дверце, наблюдая за прекрасным зрелищем. А всадник тем временем развернулся и поскакал прямо к ней — рыцарь на боевом коне, спешащий подхватить девушку и умчать с ней далеко-далеко.

Каролина подняла руку ко лбу, заслоняя глаза от резкого света. Она не могла оторвать взгляда от стремительно и неотвратимо, словно ураган, приближающихся коня и всадника.

В нескольких дюймах от джипа конь резко остановился, подняв клубы пыли. С грацией, достойной танцора, Хенк Фаулер легко спрыгнул на землю. Потеряв дар речи, Каролина взглянула в самые голубые глаза, которые когда-либо видела. Темные ресницы и четко очерченные брови, глубоко посаженные глаза, обветренное лицо… Именно таким она его помнила по фотографии. Этот образ стоял у нее перед глазами уже несколько дней, и вот… вот они встретились. Каролина не могла думать, у нее перехватило дыхание. Волнение переполняло ее.

— Вы… вы — Хенк Фаулер, — пролепетала она наконец.

— А кто вы, черт побери? — спросил он довольно невежливо.

Каролина никак не могла оправиться от шока, который вызвало появление лихого ковбоя. Он прекрасен. Живой, настоящий ковбой. Все точно так, как ей представлялось.

Он оглядел ее, не выпуская поводья из руки, затянутой в перчатку. Поношенные джинсы, на коленях кожаные накладки — вид потрясающий. Каролина уже представляла его фото в календаре. Только джинсы и кожа, никакой рубашки. И эти ботинки, покрытые пылью, — класс! И шляпа, за много лет обесцвеченная на солнце, отлично вписывалась в образ. Хенк выглядел как настоящий. Да он и был настоящим.

Каролина запоздало протянула руку:

— Я… меня зовут Каролина Кортезо. Очень приятно с вами познакомиться.

Ковбой зубами стянул со свободной руки перчатку и стиснул ей руку с неимоверной силой. Его голубые глаза по-прежнему недоверчиво щурились.

— Я должен вас знать?

Каролина рассмеялась, чувствуя себя как баскетбольный фанат, случайно столкнувшийся на улице с Майклом Джорданом.

— Ну, нет. То есть не совсем. Я просто… видите ли, я по поводу конкурса на лучший снимок.

— Что?

— «Солнечные календари». Ваша сестра сказала вам, что я приеду?

Взгляд ковбоя слегка потеплел, но успокаиваться ей от этого, как оказалось, не следовало.

— Вы имеете в виду Бекки? В какую авантюру она влезла на этот раз? Что еще натворила?

В первый раз с тех пор, как покинула Лос-Анджелес, Каролина почувствовала испуг.

— Вы не знаете? — Голос ее дрожал. — Никто не сказал вам, что вы выиграли конкурс?

Фаулер насмешливо приподнял бровь.

— Я похож на человека, который играет в лотерею?

— Ну, не очень. — Каролина сделала попытку улыбнуться. Что еще сказать человеку, о котором она мечтала вот уже несколько недель? Знал бы он это, подумала она со страхом.

— Послушайте, — сказал он сурово, — я не знаю, о чем вы говорите. Но вы только что пересекли границу земли Фаулеров и…

— Ох, я не собиралась нарушать неприкосновенность вашей собственности. Меня пригласили.

— Бекки попросила вас приехать на ранчо?

— Да, именно. Чтобы сделать серию ваших фотографий.

— Моих фотографий? Это еще зачем?

— Для нашего календаря.

Он взглянул на нее так, словно Каролина говорила на другом языке.

— Что за чушь? Вы, наверное, ошиблись адресом.

— Поверьте, нет. Вы идеально подходите, мистер Фаулер. Я никогда не встречала человека столь фотогеничного от природы.

Хенк поморщился.

— Вы что же, решили, что я похож на смазливого мальчика для рекламы?

— Нет, что вы, конечно, нет! — поспешно ответила Каролина. — Дело совсем не в этом. Иногда камера ловит мелочи, которые не заметишь невооруженным взглядом, так что…

— Довольно. У меня полно работы. Если вы развернетесь прямо здесь, то через пару миль выедете на главную дорогу.

— Но… но… я уже договорилась обо всем с вашей сестрой. Мне нужны фотографии.

— Моя сестра, — ответил Хенк Фаулер, — мне не хозяйка.

— Но…

— Забудьте об этом. — Он наклонился к коню. Каролина почувствовала, как в ней закипает злость.

— Послушайте, мистер Фаулер! Я связалась с вашей сестрой, и мы заключили сделку. Сделку на десять тысяч долларов. Может быть, вы дадите мне ее координаты, чтобы я могла с ней все обсудить?

Он надвинул шляпу на лоб и из-под полей оглядел женщину оценивающим взглядом.

— Почему бы вам не сфотографироваться самой, мисс… как вас там?

— Кортезо. Каролина Кортезо.

— Точно. Ваши фотографии подойдут как нельзя лучше.

Каролина почувствовала, что краснеет.

— Это что, комплимент, мистер Фаулер? На самом деле его слова почему-то звучали совсем не лестно.

Он легко вскочил в седло. Великолепный конь загарцевал под ним. На губах Хенка скользнула тень улыбки. Скользнула и пропала. Он приложил два пальца к краю шляпы и отсалютовал ей в духе Джона Уэйна:

— Думайте, как вам нравится, мисс Кортезо.

— Куда вы?

— Мне надо работать.

— Но… но вы же не можете просто так уехать!

— Почему не могу?

Каролина скрипнула зубами.

— Я… я… ох, дьявол! — Отбросив гордость, она произнесла: — Я потерялась! Заблудилась и езжу кругами уже полдня. Мне никогда не найти дороги назад без вашей помощи!

— Ладно, ладно. — Хенк усмехнулся в усы. — Может быть, вам лучше не пытаться сейчас доехать до города? Скоро стемнеет. Поворачивайте к дому.

— К какому дому? Я не видела никакого дома.

— Проедете меньше мили назад. — Хенк указывал рукой. — Потом держите направление на три сосны. Проедете еще пару миль и увидите ранчо. Бекки вас встретит. Вы сможете обсудить это недоразумение.

— Но вы…

— Отправляйтесь, мисс Кортезо, — проворчал он, поворачивая коня. — Я скоро буду.

И он ускакал, обдав ее облачком пыли. Каролина смотрела ему вслед, уже позабыв о своих проблемах. Ее снова захватило магическое зрелище удаляющегося всадника, который исчез так же внезапно, как и появился. Закат заливал небо всеми возможными красками, и окружающий мир казался сказочным королевством.

— Вот это да! — прошептала она.


Ворвавшись в загон, Хенк Фаулер испустил крик. Крик ужаса.

Лошадь резко затормозила, упираясь копытами в землю, и Хенк перелетел через ее голову.

Он приземлился в пыль прямо у ног сестры. Бекки оторопело смотрела на него. Потом, опомнившись, поспешно схватила поводья, пока животное не растоптало наездника.

— Ах ты, сущее наказание! — воскликнула она. Для нее работа на ранчо была так же естественна, как дыхание. Она была рождена для сельской жизни и работы с лошадьми и коровами. — Какого дьявола? — Бекки грозно глядела на брата сверху вниз. — Что ты вытворяешь, Генри? Ты что, не знаешь нрава Грозового Облака?

Хенк выплюнул изо рта пыль.

— Это глупый жеребец понес!

— Я говорила тебе. Надо было показать ему, что ты его хозяин!

— Я пытался! — огрызнулся Хенк, тяжело приподнимаясь на локте. — Но ты же знаешь, как я ненавижу лошадей. Они, наверное, тоже меня терпеть не могут. Из твоей затеи ничего не выйдет, Бекки!

— Так не пойдет, Генри. Мне нужны деньги.

Хенк аккуратно ощупал ребра, убеждаясь в их целости.

— Поверить не могу, что ты все-таки втравила меня в это, — пробормотал он. — Я поклялся, что никогда не вернусь на это Богом забытое ранчо. И представление, которое ты хочешь разыграть, с каждой минутой становится все более нелепым. Я не ковбой, пойми!

Бекки присела рядом с ним на корточки и усмехнулась.

— Но ты ведь хочешь мне помочь? Послушай, мы еще завтра потренируемся с Грозовым Облаком. Целый день. Обещаю, что больше он не будет срываться в галоп. Когда приедет леди из «Солнечных календарей», ты будешь выглядеть как настоящий ковбой!

Хенк упрямо тряхнул головой.

— Даже если я буду тренироваться до конца жизни, это ничего не изменит. Кроме того, эта леди приедет уже сегодня. — Хенк взялся за протянутую руку сестры.

Ее пожатие было твердым и уверенным. Сестра легко, одним рывком, подняла его на ноги.

— Ты о чем?

Хенк со стоном разогнулся и попытался отряхнуть пыль с кожаных накладок и джинсов.

— Я встретил ее, Бекки!

— Господи, о чем ты говоришь?

— Этот твой призовой жеребец едва не врезался в ее джип. Как только я отъехал от тебя подальше, он понес и остановился в метре от ее машины. Каким-то чудом я с него слез. И даже приземлился на ноги.

— Где это было? — тревожно спросила Бекки.

— На южной дороге. Я сказал ей, как добраться до дома. Она будет здесь с минуты на минуту.

— С минуты на минуту? — вскричала Бекки. — Ты шутишь! Ты ничего не перепутал, нет?

— Не беспокойся, первая встреча прошла на «ура»!

— Вы разговаривали? Что ты сказал?

— Ничего заумного. Как ты и просила. После того как этот четвероногий локомотив протащил меня по холмам и полям, я был так вымотан, что отделывался только короткими фразами.

Бекки застонала:

— О, нет! Я думала, у тебя будет хотя бы неделя, чтобы войти в роль.

— Месяц, неделя — какая разница? — удрученно вздохнул Хенк. — Это не поможет, Бекки. Я никогда не привыкну.

И это было правдой. Несмотря на то, что первые пятнадцать лет жизни Хенк, или Генри, как его на самом деле звали, провел с родителями на ранчо в Южной Дакоте, он так и не привык к сельскому существованию. Он был изначально задуман горожанином. Хотя по настоянию отца он учился ездить верхом, сгонять коров и есть у костра вареные бобы. Генри Фаулер сбежал из вольных прерий при первой возможности. И эту возможность ему предоставила подготовительная школа на восточном побережье.

После школы он провел благословенные годы в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Окончив университет, постоянно переезжал с места на место, работая журналистом. Легко бросал работу в одном городе, чтобы тут же устроиться в другом. Он проводил на одном месте ровно столько времени, чтобы хватило насладиться местной культурой, ресторанами и ближайшими горами. Хенк любил горы: альпинизм был его страстью. У него заводились друзья в каждом крупном городе, но, уезжая, он редко оглядывался назад. И уж никогда не думал о том, чтобы хоть ненадолго вернуться на родное ранчо.

Пока его сестра, Бекки, не предложила ему сумасшедший план…

— Думаю, пора играть отбой, все равно она нас раскусит. — Хенк наклонился за шляпой, закатившейся под ограду. Шляпу они одолжили на время у одного окрестного фермера. — Никто не поверит, что я ковбой.

— Не говори так! — Бекки подхватила брата под локоть и повела к сараю. — У нас все получится, Генри. Мне нужны деньги. Если я не получу их, то потеряю ранчо!

— Я думал, мы договорились звать меня Хенком. Ты сама сказала, что так лучше звучит. Более мужественно.

— Так и есть, — поспешно согласилась сестра. — Кроме того, если дама приехала из Лос-Анджелеса, то могла слышать о Генри Фаулере.

— То есть как это — могла? — возмутился Генри. — Моя колонка популярна по всему восточному побережью. Она должна быть отшельницей вроде тебя, чтобы не слышать обо мне!


Обосновавшись в Сиэтле, Генри снискал славу как автор объединенной колонки в нескольких газетах. В ней он помещал короткие статьи. Большинство из них были резкими и критичными и состояли из материалов, собранных из бесед с так называемыми знаменитостями. Он приглашал их на прогулки в горы. В основном это были местные политики, которых он огорошивал неожиданными вопросами и заявлениями, ловя их реакцию. Один из кандидатов в президенты тоже не избежал подобной встречи. В результате после разгромной статьи бедняге пришлось забыть о предвыборной кампании. Это и к лучшему, решил тогда Генри. Человек, который оставляет мусор в горах, не заслуживает быть президентом.

За последнюю пару лет у Генри появились свои корреспонденты. Теперь он получал по почте больше материалов, чем мог обработать. Каждый день приходилось просматривать целую кучу писем, которые повествовали о чем угодно: от бездарно размещенной в городском автобусе рекламы лифчиков до последнего политического скандала, в котором был замешан один болван депутат. С помощью этих материалов Генри мастерил веселые заметки, которые нравились читателям.

— Ты отличный журналист. Никому лучше тебя не удаются эти статьи, — сказала ему одна из подружек. — Ты ненавидишь всех и все, кроме своих любимых гор. И надо всем потешаешься.

— Но тебя-то я не ненавижу, — ответил он тогда.

— Пока нет, — предсказала она. И была права. Вскоре ее привычка постоянно жевать жвачку довела Генри до белого каления, и они расстались.


Затащив брата в сарай, Бекки принялась энергично его отряхивать.

— Сейчас тебе лучше казаться сильным и молчаливым. Ковбои всегда сильные и молчаливые, — наставляла сестра.

— Ты что, следуешь киношным стереотипам? — Не говори так! Держи рот на замке, и все будет хорошо.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я держал рот на замке?

— Придется постараться!

— Послушай, Бекки, эта женщина ищет смазливое личико. Или, в моем случае, романтично-обветренную рожу. Ей плевать, умею ли я скакать на лошади или упражняться на трапеции! Поверь мне, я знаю этих голливудских фотографов. Им нужен только квадратный подбородок. Если она настолько сумасшедшая, чтобы выбрать для этой цели меня…

— Она сказала, что ей нужен фермер. И за десять тысяч долларов она его получит! — Бекки завела большого черного коня в стойло и начала расседлывать его. — Просто веди себя как можно» естественнее. Ты можешь хоть что-нибудь вспомнить о жизни на ранчо?

— Последние двадцать лет я пытался все это забыть.

Бекки раздраженно вздохнула и покачала головой:

— Иногда я сомневаюсь, что ты — мой брат!

Хенк обнял худенькие плечи сестры, чувствуя, как она напряжена.

— Успокойся, Бек!

— Это важно, черт возьми! Я могу потерять дом! — Ее голубые глаза наполнились слезами. — Мне действительно нужны эти деньги, Генри.

— Не плачь, — мягко сказал Хенк, сожалея, что расстроил ее. — Я же сказал, что помогу, разве не так?

Бекки немного успокоилась и снова взялась за седло.

— Это была глупая идея. Не надо было просить тебя приезжать сюда. — Она всхлипнула.

— Не расстраивайся, мы все уладим. Объясню этой леди, что я не тот, за кого она меня принимает. Уверен, ей все равно, кем я работаю.

— Нет, ей не все равно! Она ищет настоящую личность. Именно так она и сказала по телефону.

— А я и есть настоящая личность.

— Я имею в виду живого ковбоя-фермера.

— Неважно, кто я на самом деле. Ей нужно поместить кого-то на обложку календаря. Если мое лицо подходит…

— Дело не только в лице, Генри, — прервала его сестра.

— А в чем?

— Может быть, надо было сказать тебе раньше… — медленно проговорила Бекки. — Пока еще каша не заварилась. Но я подумала, что за несколько дней подготовлю тебя ко всему.

— К чему? — встрепенулся Хенк.

— Эти календари… не просто картинки с симпатичными мордашками. Если бы дело было только в этом, ты бы не попал в список финалистов.

Хенк почувствовал, что во рту у него пересохло.

— Что ты такое говоришь?

— Все эти годы ходьбы по горам и скалолазания пошли тебе на пользу, братик! Она хочет получить фотографии всего пакета.

До Хенка стало медленно доходить.

— Постой…

— Я послала на конкурс целую пачку старых фотографий. Ей понравилось, как ты выглядишь. Во всех видах.

— Но…

— Знаю, знаю. Ты уже не так молод, и на талии завязался жирок, но современная фотография…

— Никакого жирка на талии у меня нет!

— Великолепно! — Бекки потрепала брата по животу. — Тогда тебе нечего бояться. Можешь смело снять рубашку.

— Погоди-ка…

— Или джинсы.

— Я сказал, погоди!

— Я слышала стук. — Бекки поправила шейный платок Хенка и надела на него шляпу. — У нас нет времени для обсуждения деталей. Ты не мог бы… хотя бы пожевать табак для виду?

Проговорив это, сестра выбежала во двор. Несколько секунд Хенк стоял посреди сарая, пытаясь переварить информацию, которую на него вывалила вероломная Бекки. К несчастью, опасность подстерегала его и с другой стороны. Воспользовавшись моментом, Грозовое Облако вытянул шею и впился большими желтыми зубами ему в руку.

Завопив, Хенк выскочил из сарая вслед за Бекки и со стуком захлопнул за собой дверь. Ему казалось, что он слышит, как Грозовое Облако довольно храпит и ржет. Отдышавшись, он последовал за сестрой.

Бекки уже стояла во дворе, приветствуя кого-то.

— Добрый день. Это вы — мисс Фаулер? — спросил женский голос.

— Она самая, — ответила Бекки. — А вы, наверное, мисс Кортезо из Лос-Анджелеса?

— Зовите меня просто Каролина.

Хенк появился из-за угла и увидел, как сестра пожимает руку уже знакомый ему хрупкой молодой женщине, одетой во все черное. Светлые, почти белые ее волосы резко контрастировали с угольно-черной одеждой. Бледная кожа и голубые глаза смотрелись в лучах заходящего солнца просто великолепно.

— Мы вас не ждали так скоро. — Бекки натянуто улыбнулась.

— Простите. Моя фирма должна была отправить вам факс.

— У нас нет факса.

— По-моему, он вам здесь не очень-то и нужен, — с улыбкой сказала Каролина Кортезо. Ее взгляд скользнул по сараю и загону, потом по Черным Холмам. — Какая красота! Я чуть не заблудилась, заглядевшись на вашу природу.

— Ген… то есть Хенк говорил, что показал вам дорогу на ранчо. Ему надо было проводить вас.

— Мне кажется, он не слишком дружественно настроен.

И тут Каролина встретилась глазами с Хенком. На лице ее все еще играла широкая улыбка. При первой встрече Хенк не успел рассмотреть ее как следует. Ужас от недавней бешеной скачки на неуправляемом коне помешал ему тогда сосредоточиться. Сейчас же у него появилась возможность вглядеться в гостью. Ему понравилось то, что он увидел.

Каролина Кортезо излучала уверенность в себе каждой линией своего гибкого, стройного тела. Ее голубые глаза смотрели смело и открыто, а в одежде присутствовал налет артистичности. Легкие светлые пряди волос обрамляли миловидное лицо, оставляя открытой тонкую грациозную шею. У мисс Кортезо были безупречные деловые манеры. На лице — минимум косметики. Розовая, нежного тона помада подчеркивала плавную линию губ. Они выглядели неожиданно трогательно и чувственно при достаточно жестком и уверенном выражении лица.

Гостья не была похожа на свежих деревенских девчонок, с которыми Хенк рос в Южной Дакоте. Она представляла собой тип энергичной красавицы с толикой цинизма во взгляде, какие населяют Лос-Анджелес и другие большие города.

Хенк почувствовал, как по телу пробежала внезапная дрожь возбуждения, стоило ему окинуть взглядом стройную фигуру Каролины.

В последнюю минуту Хенк вспомнил, что должен изображать ковбоя, и, надвинув шляпу на лоб, принял грозный и внушительный вид.

— А я и не собираюсь быть дружелюбным, — согласился он, стараясь как можно лучше походить на героя вестернов. По крайней мере пока.

Каролина скептически выгнула бровь. Она казалась невозмутимо-спокойной.

Бекки громко покашляла и укоризненно взглянула на Хенка. Затем, чтобы загладить неловкость, поспешно предложила:

— Может быть, брат покажет вам гостевую комнату и поможет устроиться? Я должна заняться лошадью.

— Я не хочу отрывать вас от работы, — ответила Каролина, все еще не сводя глаз с Хенка. Ее взгляд жег его, как лазерный луч. — Я сама могу о себе позаботиться.

— Ладно. Хенк, ты не…

— Конечно! — Хенк направился к джипу Каролины и забрал с переднего сиденья два больших чемодана. Вместе они весили побольше молодого бычка, но Хенк притворился, что ему приходилось таскать и не такие тяжести. — Вы, наверное, упаковали сюда много всякого тряпья, мэм?

— Я не знала, какой ожидать погоды, — отозвалась Каролина, — так что взяла всего понемножку.

— Хорошо быть готовым ко всему. — Хенк намеренно растягивал слова, как делают ковбои в старых фильмах. — Никогда не знаешь, что может случиться в этих краях.

Может быть, его поведение было и не столь правдоподобным, как он надеялся. Так или иначе Хенку послышалось, что Бекки печально вздохнула, когда он повел Каролину Кортезо к дому.


ГЛАВА ВТОРАЯ


Каролина едва удерживалась, чтобы не строить глазки Хенку, пока он вел ее к узким ступеням своего скромного дома. Он выглядел необыкновенно привлекательно. А при взгляде на его длинные ноги, обтянутые пыльными синими джинсами, ей и вовсе становилось нехорошо. Так и тянуло поскорей распаковать чемодан, достать камеру и начать делать пробные снимки.

— После вас, мэм! — Хенк открыл дверь и отступил назад.

— Спасибо. — Каролина вошла в дом, надеясь, что Хенк не заметил, как она его разглядывала. Только бы он не догадался, какие мысли крутятся у нее в голове! Чтобы отвлечься, она стала осматривать дом с преувеличенным интересом.

Главная комната была обставлена просто и бедно. Потолок поддерживали тяжелые деревянные балки. Но ситцевые занавески на окнах и грубая мебель, расставленная вокруг каменного камина, создавали некоторый уют. На низком столике располагались вырезанные вручную шахматы, несколько журналов и старенькая шкатулка для шитья. На полке красовались покрытые глазурью кофейные чашки с матовыми боками.

Как по-домашнему, подумала Каролина. По-домашнему и по-деревенски. Честно сказать, ей не нравились вещи, сделанные «под старину». Она любила новое и модное. Но здесь все казалось естественным. Настоящий старый дом.

Через небольшую проходную комнату долетали ароматы готовящегося обеда. На полу лежал цветастый коврик, на котором вальяжно развалилась большая мохнатая собака. Но стоило им войти, как пес вскочил и глухо зарычал. Он был ростом с небольшого пони и весь оброс серой свалявшейся шерстью. Собака имела вид огромного дикобраза.

— Не обращайте внимания на Чарли, — сказал Хенк, стоя позади Каролины. — Он слишком стар, чтобы кого-то укусить.

— Он похож на волка. — Каролина робко остановилась посреди комнаты. Вообще-то она любила собак. Но только таких, которых можно при случае носить на руках. Например, пуделей и болонок.

— А он и есть наполовину волк, — объяснил Хенк. — Завести такого домашнего любимца — вполне в духе моей сестры.

Чудовище подошло к Каролине и подозрительно обнюхало ее, не переставая глухо рычать. Но хвост его уже приветливо вилял из стороны в сторону, так что она рискнула погладить пса.

— Хороший мальчик. Чарли — хороший.

Когда Хенк прошел мимо, пес снова зарычал. Но тот не принял это на свой счет:

— Не обращайте внимания. Чарли кусается, только когда голодный.

— Вы что, хотите напугать меня на всю жизнь, мистер Фаулер?

Хенк ухмыльнулся. Его улыбка была ослепительна. Особенно сейчас, когда в глазах загорелись веселые искорки.

— А получится, если я попытаюсь?

— Вряд ли. Я собираюсь остаться и заплатить вашей сестре десять тысяч долларов.

— Вы имеете в виду, в обмен на мои фотографии?

— Думаю, это честная сделка.

Хенк поставил оба чемодана на пол и осторожно прислонился плечом к скрипнувшей балке. Он казался слишком большим для этой комнаты. Было видно, что хозяин больше привык к открытым пространствам прерий, чем к тесному маленькому домику. Громко тикали часы с кукушкой. Вдруг Каролина заметила вспышку интереса в голубых глазах Хенка.

— Наверное, есть парни, которые действительно стоят таких денег. Но я-то самый обыкновенный, — сказал он скромно.

— Обыкновенный тоже может быть привлекательным.

— Ненавижу выглядеть глупо.

— Так и не будет.

В его глазах снова сверкнуло веселье.

— Я видел, что за календари вы делаете, мэм. Ничего глупее и представить нельзя.

— Они приносят деньги. Много денег.

— Деньги — еще не самая важная вещь в этом мире.

— Но для вашей сестры они, кажется, очень важны, — напомнила ему Каролина. — Вы позволите себе разочаровать ее только потому, что боитесь выглядеть глупо?

— Но… — Он покачал головой, словно не веря ее словам. — Почему я, мисс Кортезо?

— А почему бы и нет?

— Но во мне нет ничего особенного!

— Вы ошибаетесь.

Каролина едва не открыла ему всю правду. О своих дневных мечтах и ночных фантазиях, которые преследовали ее с тех пор, как ей на глаза попалась его фотография. В Хенке Фаулере было нечто особенное. Что-то, затрагивающее самые глубины души. Может быть, не каждая женщина могла бы увидеть в нем это. Но такая уж у Каролины профессия. Она сумеет превратить его в объект желания для каждой женщины. И они заплатят деньги, чтобы восхищаться Хенком Фаулером. Он красивый мужчина. Сильный, стройный, гибкий.

И еще в его взгляде есть то, чем могут похвастаться не многие мужчины. Магнетизм, ум, чувство юмора и… Боже, Каролина даже не могла точно определить, что еще. Она только знала, что его взгляд заставляет ее чувствовать приятное возбуждение.

— Конкурс и был объявлен только для того, чтобы в конце концов найти вас, — сказала она. — Вы выглядите именно так, как нужно нашему отделу маркетинга.

— Отделу маркетинга? — переспросил он с сомнением. — Вы что, платите людям только за то, что они решают, какие именно картинки пойдут в очередной календарь?

Каролина колебалась, не желая объяснять, что «отдел маркетинга» состоит из нее самой и Берта. Точно так же, как все остальные отделы фирмы «Солнечные календари». Лучше уж промолчать, решила она и продолжила:

— В прошлом наш отдел маркетинга работал очень успешно. Мы выпускаем самые популярные календари в стране. Ну, одни из самых популярных. И вы нужны нам, мистер Фаулер. Нам нужен ковбой, который умеет справляться с лошадью, скакать верхом, стрелять из пистолета…

— Ox, — вздохнул Хенк с облегчением. — А я уж боялся, что мне придется снимать одежду.

— Это тоже не повредит.

Он возмущенно сдвинул брови.

— Да вы хоть знаете, как холодно бывает в этой чертовой дыре… я хотел сказать, в этом благословенном краю? Надо быть полным идиотом, чтобы без рубашки отправиться кататься верхом…

— Но наши календари — это фантазия, мистер Фаулер. Они не копируют реальную жизнь.

— Фантазия, — задумчиво повторил Фаулер.

У него самого сейчас в голове рождалось немало фантазий.

Каролина Кортезо была из тех женщин, которых он старательно избегал большую часть сознательной жизни. Умная, амбициозная и напористая. Возможно, еще и темпераментная. Хенк предпочитал общество женщин красивых, но податливых. Которые легко позволяли ему доминировать в отношениях. Конечно, это иногда бывало утомительно. Но Хенк давно решил, что лучше быть хозяином положения.

Каролина совсем другая. Завязать с ней роман будет так же опасно, как оставить полную коробку с фейерверками и зажженную спичку на одном столе. Так по крайней мере казалось Хенку. Глядя, как она стоит напротив, прямая, подтянутая, он думал не о дальнейших аргументах в споре, а о ней самой. Она сможет причинить ему много вреда, если захочет.

И тут Хенк поймал себя на мысли: а как Каролина поведет себя в постели? Мягче или так же уверенно и резко?

— Мистер Фаулер?

Хенк вернулся к реальности и улыбнулся.

— Извините. Что вы сказали?

С видимым усилием она заставила себя успокоиться.

— Я спросила, согласны ли вы фотографироваться для нашего календаря без одежды.

Хенк был ошеломлен.

— Черт, я еще не согласился фотографироваться в одежде, а вы меня уже раздеваете.

— Но вашей сестре нужны деньги.

Это правда, подумал Хенк и едва не застонал. По какой-то неведомой ему причине Бекки всем сердцем привязалась к отцовскому ранчо. Ей был дорог каждый клочок этой земли. Но теперь от банкротства ферму могло спасти лишь чудо. Несколько лет держались очень низкие цены на говядину. Долгие снежные зимы и дороговизна кормов привели Бекки к разорению. Конечно, Хенк сделает все, чтобы помочь сестре. К несчастью, сейчас у него самого с деньгами туговато. Им нужно именно чудо. И он согласился выступить в роли доброго волшебника. Вот только не подозревал, что ему придется наряжаться ковбоем, а потом еще и снимать свой костюм перед камерой. И эту камеру будет держать красавица с розовыми чувственными губками и огромными голубыми глазами.

— Послушайте, мисс Кортезо, — начал он твердо, — похоже, мне придется согласиться на фотографии. Моя сестра дала вам слово, и я не могу ее подводить. Но вы ни за какие коврижки не вытащите меня из джинсов.

— А из рубашки? — торговалась Каролина.

— Нет.

— Но…

— Еще раз нет. Решение окончательное. — И без того трудно вообразить, что начнется, когда приятели-журналисты увидят его растиражированную физиономию. Но если это будет что-то еще более рискованное, ему не отмыться до конца жизни. — Мне жаль, мисс Кортезо.

Она попробовала зайти с другой стороны:

— А что, если снять, как вы рубите дрова? Вы же делаете это без рубашки?

— Нет, не выйдет.

— А как насчет…

— Можете не стараться, я все равно откажусь.

Они спорили бы и дальше, но тут в комнату вошла Бекки, запыхавшаяся и раскрасневшаяся.

— Ген… то есть Хенк! Только что приезжал доктор Виккери. Он сказал, что покупатель с Востока хочет взглянуть на наше стадо.

— Замечательно, — сказал Хенк, хотя понятия не имел, о чем толкует сестра.

Бекки по его тону поняла, что требуются пояснения. Поэтому она взглянула на Каролину и начала объяснять будто бы для гостьи:

— Это значит, что нам нужно согнать весь скот с пастбищ к ранчо. Нужно пометить и осмотреть всех коров, быков и телят.

— Как это интересно! — восхитилась Каролина. Какой ужас, подумал Хенк.

— Срочно ищи Фреда, Бекки, — сказал он уже вслух.

— А кто такой Фред? — спросила Каролина.

— Мой… то есть наш помощник, — ответила Бекки. — Он помогает нам на ранчо. Лучше позвонить ему прямо сейчас. Я не могу одна управиться со всем стадом.

— А как же Хенк? — с невинным удивлением осведомилась Каролина. — Он не поможет?

Бекки приросла к месту, но ей все же удалось удержаться от смеха. Хотя сама мысль о том, что брат будет выполнять работу ковбоя, была просто смехотворна.

— Хенк? Конечно, поможет. Ты ведь поможешь, Хенк? — Бекки подмигнула брату.

— Да о чем речь! — Хенк надеялся про себя, что не побелел как полотно. Только представив себя скачущим галопом по всему ранчо и собирающим скот, он почувствовал легкое головокружение. Обычно коровы бросаются врассыпную, и, пока их соберешь, приходится трястись в седле много часов.

— Это будет великолепно! — Каролина сияла. — Уже представляю, как вы сгоняете мычащее стадо! Попробую сделать несколько снимков в движении.

Хенк с трудом сглотнул.

— Бекки, может быть, я сначала покажу мисс Кортезо гостевую комнату, а потом уже обсудим дела?

— Замечательно! — ответила Бекки. — Я пока позвоню Фреду, а ты проводи мисс Кортезо наверх.

Хенк снова взялся за багаж Каролины.

— Сюда, пожалуйста, мисс Кортезо!

Он повел ее по узкой лесенке, которая заканчивалась коротким коридорчиком с четырьмя дверьми. Двери вели в три маленькие спальни и ванную. Хенк плечом открыл дверь в самую маленькую комнату и вошел, ударившись головой о притолоку. Заскрипев зубами от боли, Хенк едва сдержался, чтобы не выругаться.

Оставалось надеяться, что гостья не заметила, как он ударился. Надо же было забыть, какие низкие потолки в этом доме! Он уже начинал тихо ненавидеть эту лачугу.

Каролина оглядела крошечную комнату, которую Бекки тщательно прибрала к ее приезду и украсила букетом полевых цветов.

— Как… непривычно!

— Что ж, это наш дом, — сказал Хенк, не придумав ничего более подходящего. Голова все еще кружилась от удара. Или, может быть, от духов Каролины? Запах одурманивал, опьянял. — Располагайтесь. Окна открываются вверх, если захотите подышать свежим воздухом.

— Как здорово!

— А разве там, где вы живете, нет свежего воздуха?

— В Лос-Анджелесе? У нас вместо воздуха смог.

— Понятно. Ванная — за дверью напротив.

— Спасибо. — Гостья отвернулась от окна и многозначительно посмотрела на Хенка. — Я хочу подправить макияж до ужина.

На короткое мгновение Хенк забыл, что вскоре ему предстоит рисковать жизнью, собирая стадо. У Каролины была нежная кожа. Цвета персиков и сливок, как у настоящей рафинированной английской леди. Редкость для жителей Калифорнии. Его взгляд скользнул по длинной шее, спустился к мягким округлостям грудей. Интересно, каково будет прикоснуться к этой женщине? Почувствовать бархатную мягкость ее кожи? Или хотя бы сказать ей комплимент? Что он и сделал:

— Вам не нужна косметика, мисс Кортезо. Тем более здесь.

Она широко улыбнулась.

— Сейчас это моя единственная связь с цивилизацией, мистер Фаулер.

Хенк рассмеялся. Она нравилась ему все больше и больше.

— Ужин скоро будет готов. — Он помялся в дверях. — Я мигом. — И задержался на секунду, чтобы еще раз вдохнуть цветочное благоухание духов и посмотреть, как сияют ее глаза. Что же в ней такого соблазнительного? Впрочем, она умна и красива. Это сочетание нравилось Хенку.

Но в то же время хотелось надеяться, что она не настолько умна, чтобы разгадать их маскарад. По крайней мере не сразу разгадать.

Он покинул спальню и сбежал вниз по ступеням. Чарли зарычал на него. Хенк зарычал в ответ и поспешил на кухню, к сестре. Бекки только что положила трубку.

— Во что ты меня втравила, Бекки? ~ сказал Хенк страшным шепотом.

— Прости! — прошептала она в ответ. — Откуда мне было знать, что покупатель приедет на этой неделе?

— Когда он приезжает?

— Послезавтра. У нас только один день, чтобы согнать весь скот.

— Ты дозвонилась до Фреда?

— Он уехал, и не куда-нибудь, а в Диснейленд! Это катастрофа.

— Тогда кто же… — Хенк почувствовал, как у него холодеет сердце. — Я едва держусь в седле. Пусть этим занимается кто угодно, но только не я! Тебе придется найти другого помощника, Бек.

Сестра скрестила руки на груди.

— Будет подозрительно, если ты не станешь выполнять работу пастуха. И леди из фирмы это может насторожить.

— Надо что-нибудь придумать. Я не могу дать этим животным себя убить.

— Ты не так уж плох в роли пастуха, как тебе кажется, — возразила Бекки. — Господи, ты же с трех лет разъезжал на лошади!

— Да, и меня сбрасывал на землю каждый пони в радиусе пятисот миль. Я ненавижу лошадей, Бекки! И они это знают. А сейчас не время показывать мисс Кортезо, как умело я падаю с лошади.

— Но она хочет ковбоя, иначе мы не получим ни шиша.

— В конце концов, я могу сломать ногу или что-то в этом роде. Тогда у меня будет предлог отлынивать от работы.

Бекки покачала головой и нахмурилась.

— Плохая идея. Кому ты нужен в гипсе? Придумаем что-то другое.

— Что, например? — простонал Хенк. Бекки щелкнула пальцами.

— Идея! Я пошлю тебя искать заблудившихся коров. Тебе нужно только уехать и не показываться целый день.

— И где я буду?

— Где угодно! Можешь скакать по холмам. Можешь взять книжку и сидеть читать, пока мы тут не управимся.

— А если конь снова понесет? — Хенк ухмыльнулся. — Ладно, не волнуйся. Я смогу продержаться в седле достаточно долго, чтобы отъехать на несколько сот ярдов. Наверное, смогу.

— Хорошо. Еще нужно будет как-то отвлечь мисс Кортезо.

— Отвлечь? Зачем?

Бекки сухо добавила:

— Конечно, это будет посложнее, чем сидеть с книжкой под сосной.

— Да о чем ты?

— Вы никак не можете глаз друг от друга оторвать. Она наверняка увяжется за тобой.

— Не будь смешной! — Хенк гордился умением сопротивляться женским чарам.

— Да вы оба буквально слюнками истекаете, — продолжала подкалывать его Бекки.

— Неправда! — Хенк почувствовал, что краснеет. Такого с ним давненько не бывало.

Бекки выскользнула из кладовки и занялась ужином.

— И еще она думает, что ты — самое сексуальное творение на свете.

— Издеваешься?

Бекки вынула из холодильника коробку и начала раскладывать на противень замороженное печенье.

— Поверь мне, братик, ты сможешь отвлечь мисс Кортезо от чего угодно.

Слова сестры были втайне приятны Хенку. Действительно, предвидится что-то необычное и волнующее. Он находил Каролину крайне привлекательной. И его чувства вполне могли быть взаимными.

Беда только в том, что, пока Каролина здесь, на ранчо, он вынужден оставаться грубым ковбоем.

А между тем Хенк-Генри предпочитал жить как можно ближе к метро, ресторанам с отличной кухней, газетным киоскам и хотя бы к одному музею. Но каждую неделю он должен был обязательно покидать город и отправляться в горы. Скалолазание было его страстью. Свежий воздух, скалы и лед. В горах Хенк чувствовал себя счастливым. Конечно, он не был помешан на здоровом образе жизни. И ничего не имел против сытного обеда. Но, карабкаясь по отвесному склону, он чувствовал, что живет.

Хенк тряхнул головой, отгоняя лишние мысли.

— Если я сойдусь с ней поближе, она тут же поймет, что я никакой не пастух.

— Это еще почему?

— Она слишком умна. А между тем любой дурак увидит, что я не Рой Роджерс!

Бекки поставила противень с печеньем в духовку.

— Ты хоть видел ее одежду?

— Еще бы! Люкс.

— Вот именно. Она одевается, чтобы хорошо выглядеть. Даже ты знаешь, что сюда надо везти не красивую, а теплую и удобную одежду. Она же полнейший профан!

— И все-таки раскусит меня.

— Может быть, тебе стоит несколько замутить ей зрение?

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею, — ответила Бекки, поднимая крышку кастрюли и помешивая мясное рагу. — Ты можешь, к примеру, повести ее на сеновал…

— А моя аллергия на сено?

Сестра рассмеялась и снова накрыла рагу крышкой.

— Тебе совсем здесь не нравится?

Хенк вздохнул.

— Я не могу жить на ранчо. Это просто не для меня, Бек. — Он обнял сестру. — Но давай сделаем все возможное, чтобы здесь жила ты.

Бекки поцеловала брата в щеку.

— Спасибо, Генри.

— Зови меня Хенк. Мне уже начинает нравиться это имя.

Бекки рассмеялась и шутливо толкнула его в плечо.


Когда Каролина спустилась вниз, ужин был уже готов. Свежий макияж и новое платье гостьи смотрелись здесь непривычно. Чтобы проникнуться духом этого места, Каролина повязала на шею красный платок. Но только для красоты.

— Как вкусно пахнет…

— Это рагу из говядины, — довольно сказала Бекки, гремя у плиты тарелками и половником. — Овощи я выращиваю сама.

— Не говоря уже о говядине, — добавил Хенк. — И травы в этом году уродились как никогда.

— Травы? — переспросила Каролина.

Бекки пояснила:

— Хенк сам посеял несколько грядок первоклассных приправ.

— Кто-нибудь будет пиво? — Хенк открыл холодильник.

— Почему бы и нет? — живо откликнулась Каролина и приняла у хозяйки дымящуюся тарелку с рагу. Размер порции поразил ее — содержимым тарелки можно было накормить целую семью в Лос-Анджелесе.

Бекки наложила рагу и для брата.

— Мне еще нужно кое-куда позвонить, — сказала Бекки, подавая тарелку брату, — чтобы собрать достаточно мужчин к завтрашнему дню. Вы не против поесть вдвоем?

— Нет, конечно, — поспешно сказала Каролина. Она была рада возможности побыть с Хенком наедине.

— Тебе нужно поесть, Бекки! — настойчиво произнес Хенк.

— Я поужинаю, — пообещала сестра, — только чуть попозже. А вы ешьте. Развлекай Каролину, ладно? Расскажи ей что-нибудь о нашей жизни на ранчо. Да что я все болтаю, ты и сам знаешь, что делать. Ой!

— Я что, наступил тебе на ногу? — осведомился Хенк с невинным видом. — Прости сестра. Сюда, мисс Кортезо. Давайте поедим на веранде. Вы не против?

Пройдя за Хенком через весь дом с тарелкой, бутылкой пива и салфеткой, которую сунула ей Бекки, Каролина вышла на широкое крыльцо. Помимо двух старых кресел-качалок на веранде помещался еще и низенький столик. Кто-то уже предусмотрительно накрыл его на две персоны. На стульях лежали подушечки. В подсвечнике горела высокая желтая свеча, придающая всей обстановке романтичный вид.

— Замечательно, — восхитилась Каролина. — Как приятно ужинать на воздухе!

— Только бы москиты не налетели, — заметил Хенк, сводя на нет все очарование. — Присаживайтесь.

— Спасибо. — Каролина поставила тарелку на столик и устроилась в плетеном кресле. Хенк не спешил последовать ее примеру. Она улыбнулась ему, приподняв бровь: — Надеюсь, вы не чувствуете, что ужинаете с врагом?

— С врагом? — переспросил он, усаживаясь наконец в кресло.

— В какой-то степени я ваш враг. Заставляю вас сниматься для календаря, хотя вы этого не хотите.

— Если бы вы были моим врагом, я бы с вами не церемонился, мисс Кортезо.

— Каролина, — поправила она. — Тем не менее вы не любите городских девушек?

— Я люблю всех девушек, — ответил Хенк и хлебнул пива.

— Всех? Может быть, расскажете о некоторых из них?

— В наших краях не так много доступных женщин.

— А недоступных?

— Вы имеете в виду, замужних? Нет, я не ввязываюсь в такие дела. Слишком хлопотно. Я стараюсь начинать и заканчивать отношения как можно легче и безболезненней.

— И как можно быстрее? — Каролина попробовала рагу и нашла его вкусным и пикантным.

— Да. В любви мне пока не везло.

— Вы — квинтэссенция понятия «ковбой».

— Что это значит?

Каролина удивилась, каким тоном он произнес эти слова. В них послышалась неожиданная горячность.

— Я имела в виду, что вы должны любить лошадей, а не женщин.

— Это смешно. — Хенк недовольно хмыкнул.

— Значит, у вас все же есть подружка?

— Послушайте, я не знаю, зачем вы меня расспрашиваете! — Хенк говорил раздраженно. Было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке.

— Я просто хочу узнать побольше о своей модели, вот и все.

Он подозрительно оглядел ее.

— Правда?

Каролина отпила глоток из бутылки с пивом.

— По правде говоря, нет. Видите ли, я никогда не была знакома с настоящим хозяином ранчо. И просто хочу узнать, что у них за жизнь. Можете считать это любопытством. Например, вы с сестрой сами делаете всю работу?

— Ну, иногда нанимаем помощников. Когда горячая пора. Но обычно работы хватает на одну… то есть на две пары рук.

— Должно быть, на ранчо много тяжелого труда.

Он пожал плечами.

— Если тебе нравится, то можно не считать это работой.

— А вам нравится?

Хенк принялся усердно жевать. Наконец, прожевав и проглотив, он сменил тему разговора:

— Рагу просто великолепно, вы не находите?

— Да, очень вкусно.

— Бекки снова поменяла рецепт. Мне нравится сельдерей. И чтобы было немного лука. — Он задумчиво ковырял вилкой морковку. — С легким привкусом кардамона, как раз то, что надо. Ни прибавить, ни убавить.

Удивленная, Каролина рассмеялась.

— Ковбой-обжора!

— Обжора? — Хенк словно очнулся.

— Я хочу сказать, вы знаете толк в еде.

Он улыбнулся.

— Нет, я не гурман, если вы об этом. Ненавижу претенциозные блюда.

— Как в модных французских ресторанах?

— Я люблю французскую кухню, — сказал Хенк осторожно, — если приготовлено хорошо. А то сами знаете, огромное меню и длинная карта вин еще не гарантируют качества.

— Думаете, домашняя еда лучше?

Хенк кивнул.

— Просто, но со вкусом.

Каролина подалась вперед. Она порадовалась, что Хенк наконец-то разговорился.

— Какой ресторан из тех, в которых вы побывали, вам запомнился?

Какое-то мгновение Хенк колебался.

— «Чейен». Высший класс. Самые лучшие домашние колбасы по эту сторону Миссисипи. — Он снова насторожился: — А почему вы спрашиваете?

— Да так просто… Сама люблю рестораны. У меня даже есть блокнот, куда я записываю впечатления как ресторанный критик.

Хенк удивленно поднял бровь.

— И что в этом блокноте?

— Ну, вообще-то я не эксперт, — скромно призналась Каролина. — Мне нравится уютная обстановка, иногда даже больше, чем еда. И еще я люблю путешествовать. Собираю меню всех ресторанов, где побывала. Например, в Вене есть милое маленькое кафе, в котором прекрасно отражен итальянский колорит. Что же до кухни, то тут нет равных китайскому ресторанчику в Мехико-Сити…

— «Дон Хо»!

Каролина не смогла скрыть изумление.

— Вы были там?

Хенк неожиданно смутился и потянулся к бутылке пива. Отпив пару глотков, он покачал головой.

— Нет, я никогда там не был. Наверное, прочитал где-нибудь…

— А здесь в округе мало ресторанов?

— Да. Откуда же им тут быть?

— Вам повезло, что Бекки так хорошо готовит.

— У Бекки много талантов, — согласился Хенк. — А готовка… По-моему, ей нравится этим заниматься.

Каролина поставила локти на стол и подалась к нему.

— А чем любите заниматься вы?

— Я?

— Ну да. Что держит вас здесь, на ранчо?

— Ну, наверное, лошади. Они восхитительны. По-моему.

— Восхитительны?

— И еще коровы. Я всегда… любил коров. — Особенно прожаренные стейки, подумал про себя Хенк. Он уже начал потеть под фланелевой рубашкой.

— Понятно… — Каролина была озадачена услышанным.

Вот ты и погорел, подумал Хенк. Разговорился о ресторанах, как будто ковбои только и делают, что сравнивают французскую кухню с мексиканской. Зато о сельской жизни говоришь как идиот. Надо опять сменить тему, пока не наступил полный крах.

— Мы снова заговорили обо мне. Так не пойдет, — заявил он.

Каролина смотрела на него не моргая. Очевидно, задавала себе вопрос: кто же сидит перед ней? Хенк почувствовал, что еда застревает у него в горле. Сколько еще будет продолжаться это мучение? Ему уже хотелось закричать: «Да, я ненавижу это ранчо! Дайте мне грязный город с несколькими кофейнями, хорошую парикмахерскую и билет на баскетбол! И я буду счастлив до щенячьего визга. Дайте мне взобраться на гору Мак-Кинли! Только не заставляйте больше говорить о коровах и лошадях!»

Но надо терпеть. По крайней мере до тех пор, пока не будут отпечатаны проклятые фотографии. Врать о прелестях жизни на природе не получалось. Но о чем тогда говорить? Что там советовала Бекки? Отвлечь ее. Пустить ей пыль в глаза, прежде чем она увидит слишком много.

— Давайте лучше поговорим о вас, Каролина. — Хенк интимно понизил голос.

— Обо мне?

— Конечно. Что, например, вы делаете после того, как уламываете мужчин и фотографируете их?

К удовольствию Хенка, гостья покраснела.

— Я… это просто моя работа.

— Вы сами выбрали такую профессию, — напомнил он. — Вам, наверное, нравится то, чем вы занимаетесь.

— Ну, я…

Он поймал ее неуверенный взгляд. Вот ты и попалась, подумал Хенк.

— Расскажите мне, Каролина, — игриво продолжил он. — Кого бы вы назвали самым привлекательным мужчиной из ваших моделей?

Такого поворота беседы Каролина никак не ожидала.

— Вообще-то для меня они необязательно привлекательны, — наконец выдавила она.

— Но уж кто-нибудь должен был запасть вам в душу?

— Нет, кого-то особенного я не помню.

— Вы хотите сказать, что равнодушны к тем, кого фотографируете?

— Конечно, нет! — Еще не хватало ему подумать, что она вообще к мужчинам равнодушна! — Обычно они не в моем вкусе, вот и все.

— А какой мужчина в вашем вкусе?

К счастью для Каролины, их разговор прервал отдаленный вой, долетевший из ночной темноты. В нем было столько безысходности и неподдельной муки, что нельзя было спокойно слушать замиравшее вдали эхо.

Каролина вздрогнула и вгляделась в темноту.

— Что это?

— Не имею ни малейшего… То есть, скорее всего, это волк.

— Волк!

— Иногда они появляются в округе.

Голубые глаза женщины расширились от страха.

— Они опасны?

— Конечно, — с готовностью подтвердил Хенк. — Все волки опасны.

— И даже для таких одиноких волков, как вы?

— А я не одинокий волк. Не совсем одинокий.

— Но вы же предпочитаете необременительные встречи и расставания…

— Просто я умею пользоваться всеми преимуществами холостой жизни, — ответил Хенк с улыбкой.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ


От свежего воздуха у Каролины вскоре разболелась голова. По крайней мере именно так она объяснила себе, поднимаясь на следующее утро, досадную мигрень.

Целую ночь Каролина не сомкнула глаз. Ее фантазия разыгралась не на шутку. Ей грезились ковбои и дикие лошади. Мысли о Хенке Фаулере будоражили воображение. Она представляла, как он врывается к ней в спальню, стаскивает одеяло, подхватывает ее на руки. Потом на коне увозит в дикие прерии. Почему бы и нет? Ведь именно так, кажется, поступали ковбои со своими женщинами?

— Все-таки он само совершенство, — пробормотала Каролина, сидя на кровати и зябко ежась в ночной рубашке. Эти плечи, голубые бездонные глаза…

Прошлой ночью они больше часа проговорили на веранде, слушая вой одинокого волка где-то вдали. Жесткие черты Хенка постепенно смягчились, и он даже стал похож на голливудского красавца. Каролине пришлось пойти спать из вежливости, совершенно того не желая. Она могла бы провести с ним всю ночь.

Жаль, что Хенк даже не попытался поцеловать ее.

Если бы он это сделал, она могла бы обнять его и увлечь в спальню.

Но, увы…

Аромат свежего кофе защекотал ноздри. Каролина выбралась из постели и взглянула на часы. Девять тридцать, время калифорнийское. А сколько сейчас времени в Южной Дакоте? Солнце светило через тоненькие ситцевые занавески. Значит, тоже утро.

Пошарив на столике, Каролина с огорчением обнаружила, что последняя пачка сигарет опустела.

— О, черт! — Она упала обратно на подушки. — Зачем я проделала весь этот долгий путь? Чтобы мучиться? Хенк Фаулер больше думает о лошадях, чем о женщинах. А вот теперь еще и сигареты кончились!

Наконец Каролина вылезла из постели и натянула потрепанные джинсы, кроссовки и белую рубашку. Наскоро причесав волосы и освежившись, она спустилась вниз по узенькой лесенке.

На кухне ее ждала записка: «Если проснетесь до полудня, можете присоединиться к нам во дворе». Записка была явно издевательская.

— Тоже мне, умник, — вздохнула Каролина. — Если я проснусь до полудня! — Гордость ее была уязвлена. — Он что — хочет заставить меня вставать с петухами?

Она налила себе кружку кофе и исследовала

Ящики стола. Вдруг Фаулеры все же хранят где-нибудь пачку сигарет на всякий случай? Надежда не оправдалась. Вздохнув, Каролина вышла на крыльцо. Придется пить кофе без привычной сигареты.

Солнце светило так ярко, что ей пришлось пошарить по карманам в поисках темных очков. Кофе был крепкий и сладкий, и головная боль вскоре прошла.

На ранчо вовсю кипела жизнь. Каролина видела, как Бекки мечется по загону и коровы разбегаются от нее, словно напуганные куры. Вокруг помятого старого трейлера суетилась большая группа мужчин. Загорелые парни в ковбойском снаряжении выводили оседланных лошадей. Хенк отделился от группы и направился в сторону Каролины, как только заметил ее.

— Доброе утро, — поздоровался он, подходя и ставя ногу на ступеньку крыльца. Он был воплощением мужественности в своих неизменных джинсах и красной фланелевой рубашке под облегающим кожаным жилетом. Взгляд из-под полей шляпы был светел и прям. — Решили снизойти к миру бодрствующих?

— Сказывается смена часовых поясов, — как можно спокойнее ответила Каролина. Она старалась не выдавать своего волнения. В свете дня Хенк выглядел так же неотразимо, как вчера при свече. Утреннее солнце наполняло его глаза неземным сиянием, а тесный кожаный жилет облегал широкие плечи как вторая кожа.

— Хорошо спалось, мисс Кортезо?

Догадывается ли он, что причина ее виноватого румянца — в нем самом и в ее ночных грезах? Каролина надеялась, что нет.

— Да, спасибо, — солгала она. — А вам, мистер Фаулер?

— По-моему, уже можно называть меня Хенк. И на «ты». Мы ведь уже знакомы больше суток, верно, Каролина?

Ей понравилось, как он произнес ее имя: дразня и одновременно лаская слух.

— Ты прав, Хенк, — воскликнула она весело. — И я надеюсь, мы познакомимся еще ближе. А сейчас я наконец возьму фотоаппарат, и мы начнем тестовые снимки на…

— Прости. Сегодня не совсем подходящий день. Слишком много работы, чтобы отвлекаться на съемки.

Скрыв разочарование, она спросила с робкой надеждой:

— А я могу помочь?

— Ты знаешь что-нибудь о коровах?

— Я предпочитаю стейк, если ты об этом…

— А умеешь ездить на лошади? — со смехом подначивал Хенк.

— Конечно! — В Каролине проснулось озорство. — Особенно на карусели, в парке!

Оба рассмеялись и пошли к загону.

— Чтобы быть хорошим наездником, нужно только сидеть смирно и наслаждаться ритмом езды, — важно поучал Хенк.

— Звучит заманчиво, — радостно откликнулась Каролина. — У вас есть тихая, милая лошадка, чтобы я могла попробовать?

— Ты серьезно?

Каролина махнула рукой с лихим видом:

— А почему бы и нет?

— Я бы не хотел, чтобы ты упала и ушиблась.

— Я гораздо крепче, чем ты думаешь, — заверила она. — Позволь мне помочь.

— Но…

В этот момент к загородке подъехала Бекки.

Она была на том самом черном жеребце, на котором Каролина впервые увидела Хенка. Разгоряченный конь бил копытом, поднимая облако пыли. Хенк закашлялся.

— Привет! — Бекки натянула поводья, усмиряя коня. — Извините, что сегодня съемок не будет.

— Ничего страшного.

Бекки легко справлялась с конем, и Каролина зачарованно смотрела на лихую всадницу.

— Вы говорили, что хотите нам помочь?

— Да, с радостью! — воскликнула Каролина. Вообще-то она не представляла, как будет скакать на лошади по этой убийственной пыли. Но ей не хотелось упускать Хенка Фаулера из поля зрения. И Каролина простодушно предложила:

— Может быть, Хенк присмотрит за мной?

— Конечно, — машинально ответила Бекки, но неожиданно осеклась. — То есть, я хотела сказать… Хенку придется уехать. Надо найти коров, отбившихся от стада. Может быть, вам лучше оставаться здесь? Покатаетесь по загону…

— А нельзя мне поехать с Хенком?

— Но…

— Никаких «но», — задорно заявила Каролина. — Хенк ведь позаботится обо мне, да?

— Что ж… — Бекки с сомнением покосилась на брата.

— Не знаю, — Хенк обменялся с сестрой напряженными взглядами. — Я буду так занят…

— Ну пожалуйста! — взмолилась Каролина. — Ты даже не заметишь, что я рядом!

— А почему бы и нет? — неожиданно поддержала ее Бекки. Она окинула брата многозначительным взглядом. — Я наняла несколько человек, чтобы помогли сгонять стадо. Может быть, отдохнешь сегодня? Устройте пикник.

— Но, Бекки… — Хенку хотелось задушить сестру.

— Поезжай. Покажи Каролине старое семейное поместье. Ты же его так любишь! Мы с ребятами сами управимся.

— Как здорово! — обрадовалась Каролина. Ее глаза лучились счастьем. Она вела себя как всякий горожанин, вырвавшийся на природу. — Я и не мечтала о пикнике! Вот только бы найти для меня подходящую лошадь… Я мигом соберусь!

Хенк смотрел, как Каролина бежала к дому. Его досада понемногу отступала. Слишком уж грациозно выглядела фигурка удалявшейся женщины. В конце концов, прогулка с такой красоткой — не такое уж плохое времяпровождение.

Бекки соскочила с седла и прошептала брату на ухо:

— Будет весело. Обещаю. Кроме того, она не станет путаться у всех под ногами.

— Не пытайся убедить меня, что печешься о ее безопасности, — беззлобно проворчал Хенк. — Ты просто все глубже и глубже втравливаешь меня в неприятности. Похоже, тебе это нравится!

— Мне кажется, такого рода неприятности тебе самому по душе, — парировала Бекки. — Пойдем. Подыщем вам пару лошадей.

— Лучше всего подойдут старые клячи, — вздохнул Хенк, следуя за сестрой.

Через полчаса Хенк держал под уздцы двух животных, которые уже давно находились на пенсии по старости. Они прожили долгую и счастливую жизнь на ранчо Фаулеров, но Бекки была добра к старым работягам и кормила их. Без сомнения, отчасти и по этой причине ранчо находилось в затруднительном финансовом положении: аппетит животных и в преклонные годы оставался отменным.

— Это — Фиалка, — сказала Бекки, гладя дряхлую кобылу с грустными глазами. — А это — Лютик. На которой поедешь?

— Обе выглядят так, словно они на последнем издыхании.

— О, в них еще много жизни! Главное, не гоняй их галопом часами.

Хенк оглядел лошадей и решил, что Лютик по крайней мере способен выдержать его вес. Фиалка выглядела еще тщедушнее, но Бекки заверила Хенка, что старушка вполне выдержит Каролину.

Хенку с трудом удалось оседлать лошадей, когда вернулась Каролина с парусиновой сумкой. Она надела свитер и непромокаемую куртку. Молодая женщина выглядела решительно, как естествоиспытатель перед важным экспериментом. Хенк приладил ее поклажу к седлу. Впрочем, несчастные клячи и без того были навьючены до предела.

— Господи, зачем нам весь этот хлам? — шепотом спросил он у Бекки.

— Никогда не знаешь, что может случиться, — загадочно пробормотала сестра, добавляя в поклажу что-то еще.

— Послушай, ты уверена, что Фиалка не откинет копыта уже за ближайшим холмом? — Хенк нервно поглядывал на Каролину, которая с опаской гладила морду лошади.

— Я больше боюсь, как бы вы не заблудились, — возразила Бекки. — Ну помоги же даме сесть в седло, герой!

— Здорово! — воскликнула Каролина, когда Хенк подсадил ее на Фиалку. Она и не заметила, как старая лошадь тихо заржала, протестуя.

Хенк собрал волю в кулак и вскарабкался в потертое седло Лютика.

Несмотря на то что он долгие годы провел на ранчо, ему никогда не удавалось освоить искусство верховой езды. Садясь на лошадь, он всегда испытывал почти суеверный ужас. Хенк был довольно спортивен, но лошади заставляли его нервничать. Он уже давно смирился с этим и попросту старался избегать лошадей.

К сожалению, сейчас это было невозможно. Бекки дала Каролине несколько советов, как управлять лошадью, и заставила в проехать несколько кругов по загону. Результатами занятий она осталась довольна.

— У вас прирожденный талант, — сказала она Каролине, открывая ворота. И тут же прошептала Хенку: — С Фиалки невозможно упасть. Разве что вместе с ней. Но вот Лютик — другое дело. В молодости он был очень норовистым. Будь осторожен.

Хенк застонал и медленно тронулся за Фиалкой к воротам загона. Стараясь не обращать внимания на широкую усмешку сестры, он сосредоточился на том, чтобы не вывалиться из седла. И помолился про себя, чтобы вечером вернуться домой целым и невредимым.

Уже за воротами Лютик вдруг исполнил странный пируэт, словно радуясь предстоящей замечательной прогулке. Хенк вцепился в луку седла, пытаясь сохранить равновесие.

Удаляясь от ранчо, Каролина глубоко вдыхала свежий воздух Южной Дакоты. Утро постепенно становилось приятно теплым. Воздух был чист и прозрачен. С высоты лошадиного крупа Каролина видела на много миль вокруг, и местность казалась ей необычайно красивой.

— Я могла бы привыкнуть к этому.

— Что ты говоришь?

Каролина не сразу поняла, что последнюю фразу произнесла вслух. Хенк следовал за ней.

— Я… просто подумала… что если уж человеку приходится где-то жить постоянно, то это место должно быть красивым. Как здесь.

Хенк заставил Лютика чуть ускорить шаг. Они поехали рядом, и нога Хенка как бы невзначай коснулась бедра Каролины.

— А я думал, ты убежденная горожанка.

— Так и есть. Но здесь просто чудесно!

Она обвела рукой окружающую их панораму. Черные Холмы тяжеловесно выступали из полей, покрытых зеленой травой и волнующимися под ветром пшеничными посевами. По колосьям то и дело пробегала рябь, и поля казались морями, по которым катятся неутомимые изумрудные волны. Редкие осины трепетали под легким ветерком, их серебристые резные листочки походили на струящиеся водопады. Безоблачное небо поражало своей глубиной.

Честно говоря, Хенк тоже был одной из причин восторгов Каролины. Приятно, когда молчаливый ковбой предоставлен в твое полное распоряжение. Она улыбнулась, жмурясь от солнца.

— Чем сначала займемся?

— Сначала? — спросил он, приподняв бровь.

— Я хочу нагулять аппетит прежде, чем мы остановимся на пикник, — пояснила Каролина. — А как ищут заблудившихся коров?

Хенк пожал плечами.

— По-моему, надо просто представить себя коровой.

— Понятно. Ладно, если бы я была коровой, я бы хотела пастись под теми деревьями. — Она указала на лесок у подножия горы. — А ты как думаешь?

— Вполне подходящее место.

— Здорово! Я тебя обгоню!

Каролина ударила пятками Фиалку, как это делали ковбои в вестернах. Ответом ей был вопль Хенка и бешеный галоп лошади. Вцепившись в седло и подпрыгивая, Каролина тоже завопила, но от удовольствия. Ветер развевал волосы. Уши наполнял свист ветра и дробный стук копыт. Еще она слышала, как лошадь Хенка дышит ей в спину.

Каролина громко смеялась. Это действительно напоминало катание на карусельной лошадке. Надо было только наслаждаться ритмом скачки.

Фиалка перепрыгнула через небольшой ручеек, что едва не вышибло Каролину из седла, и потому она была довольна, когда лошадь прошла еще несколько ярдов и остановилась. Это дало возможность Каролине повернуться и посмотреть, где Хенк.

С удивлением она заметила, что у ручья он спешился и что-то рассматривает на земле.

Каролина направила к нему Фиалку.

— Что ты там нашел?

Хенк быстро поднялся — или даже вскочил? — отряхивая джинсы шляпой.

— Я просто изучал следы.

Каролине показалось, что раньше его джинсы были чище.

— Ты не упал с лошади?

— Конечно, нет, что за глупости! — обиделся Хенк. — Ранчо — не самое чистое место на свете. Зато я нашел волчьи следы.

— Волчьи? — Каролина мгновенно забыла о джинсах Хенка. — Ты уверен?

— Сама посмотри.

— Мне кажется, следы похожи на собачьи. Может быть, здесь бегал Чарли?

— Чарли не покидает свой коврик у камина, — возразил Хенк. — Нет, это волк.

— Тот самый, что выл прошлой ночью?

— Может быть.

— Какие огромные следы!

— Это значит, что по соседству с нами теперь живет огромный волчище.

По спине Каролины побежали мурашки.

— Может, вернемся? — жалобно предложила она. У Хенка был небольшой выбор. Или погибнуть в когтях дикого зверя, или умереть от стыда. Если они вернутся на ранчо, Каролина точно поймет, какой он слабак и слюнтяй.

Ему удалось изобразить презрительную усмешку.

— Я позабочусь о твоей безопасности, Каролина.

— Но давай держаться вместе. Хорошо?

Он кивнул и взобрался в седло. Слава Богу, что Каролина не видела его позорное падение! Все тело ныло и болело, хотя он предусмотрительно принял две таблетки аспирина еще на ранчо. Все-таки ему повезло. Надо же было наткнуться на волчьи следы в месте падения!

— Давай проверим ту рощицу. — Хенк поехал вперед. Лютик вел себя словно старая покладистая кляча. Но его уши то и дело навострялись. Было видно, что он только и ждет возможности устроить очередную пакость. Получив первый урок, Хенк поклялся, что больше не клюнет на его внешне благопристойное поведение.

— Смотри! — крикнула вдруг Каролина. — Там корова!

— Где? — спросил Хенк, молясь, чтобы ей почудилось.

— Да вон же! — Она привстала на стременах и указала рукой. — Это же потерянное стадо, правда?

Теперь уже и побледневший Хенк увидел какое-то движение за деревьями. Только собирать одичавших коров сейчас не хватало.

— Может быть, это соседские, — предупредил он. — Надо проверить клейма.

— Так поехали!

Теперь Каролину было уже не остановить. Она пустила бедную Фиалку в галоп, и Хенку не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Он судорожно вцепился в луку седла. Лютик тяжело скакал за удалявшейся Фиалкой. Высокая трава касалась стремян. Только бы не попалась какая-нибудь нора, — с тоской думал Хенк.

— Йи-ха! — вопила Каролина.

Бык перестал жевать траву и поднял голову, недовольный, что его оторвали от завтрака. Взглянув на Каролину, он сердито фыркнул.

— Каролина, стой!

Но она неслась прямо на была, который, к счастью, развернулся и бросился под защиту деревьев.

— Чего ты зеваешь! — крикнула Каролина, обернувшись. — Разве у тебя нет лассо, чтобы его заарканить?

Как ни странно, Хенк довольно хорошо умел обращаться с лассо. Практиковаться с двадцатипятифутовой веревкой всегда было легче, чем выполнять другие работы на ранчо. Но сейчас, чтобы достать лассо, ему надо было отпустить луку седла.

— Ну же! — торопила Каролина. — Он уйдет!

У тебя нет выбора, приятель, сказал себе Хенк и потянулся за лассо.

Лютик знал свое дело и тут же радостно ломанулся прямо в кусты за быком. Хенк едва удержался в седле, одновременно борясь с непослушной веревкой. Наконец лассо легло ровной петлей. Лютик захрапел и сделал кульбит. Хенк едва сдержал вопль ужаса.

Внезапно впереди показался бык. Лассо было наготове. Почти не примериваясь, Хенк бросил его, и случилось чудо. Бык впопыхах продел голову точно в петлю. Лютик резко остановился, но бык продолжал бежать. Все было бы замечательно, если бы Хенк не забыл обмотать конец веревки вокруг луки седла. Вместо этого он просто держал ее в руках, опешив от неожиданной удачи. Через мгновение веревка натянулась, и Хенк разом перелетел через голову Лютика.

Каролина вскрикнула.

Незадачливый ковбой приземлился с громким треском. Бык рванулся вперед, ломая кусты и волоча Хенка по земле. Бедняге пришлось бы туго, если бы веревка не обвилась вокруг дерева.

Плененный бык громоподобно ревел.

— Замечательно! — в восторге крикнула Каролина, сползая с лошади. — Это было великолепно!

— В-великолепно?

— Ты поймал его! Он все еще лежит на земле. Он что, оглушен? — Сияющая Каролина присела рядом с Хенком. — Мне проверить клеймо? Я думала, ты должен оставаться в седле. Ух ты, как здорово!

Она продолжала болтать, но Хенк не понимал ее. С таким же успехом она могла говорить по-японски. Он приподнялся на локте и потряс головой, чтобы избавиться от мельтешащих перед глазами кругов и звезд. Выплюнув пыль изо рта, он посмотрел на животное, которое ему чудом удалось поймать.

Бык уже поднялся и отряхивался. Из густой шерсти летела пыль. Но он смирно стоял, понимая, что побежден.

Несмотря на боль, Хенк встал с земли. В ушах звенело. Живот сводило от пережитого ужаса, а дыхание никак не приходило в норму.

Взяв себя в руки, Хенк улыбнулся. За такую роль ему вполне могли бы дать «Оскара»!

— И всего-то работы, — сказал он небрежно, незаметным движением ощупывая правый бок.

Каролина восхищенно смотрела на Хенка. Тот подобрал лассо и направился к быку.

Животное покорно дожидалось своей участи. Обмирая от страха, Хенк дотронулся до его шелковистой шкуры. Мотнув головой, тот фыркнул, но не сделал попытки боднуть, пока Хенк искал клеймо.

— Ага! — Хенк указал на бедро животного. — Видишь этот символ? Это тавро Коннеров. Бычок не наш.

— Значит, мы его просто отпустим?

Хенк уже снимал петлю с могучей шеи быка.

— Да. Не будем же мы его красть!

Каролина разочарованно вздохнула.

— Как жалко! Я в первый раз видела, как бросают лассо и ловят коров.

— Такая уж у нас жизнь здесь, на Западе, — лениво протянул Хенк. И слава Богу, я все еще жив, подумал он.

Каролина с сожалением смотрела, как Хенк сворачивает лассо. Бык поспешно отбежал под прикрытие кустов.

— Значит, придется продолжить поиски, — со вздохом констатировала Каролина. — О нет, смотри!

Хенк резко обернулся. Лютик с игривым ржанием галопом уносился в сторону ранчо. Очевидно, он был искренне рад скорому окончанию прогулки.

Только присутствие Каролины помешало Хенку вздохнуть с облегчением. Пришлось старательно изобразить злость.

— Вот дьявол!

— Он возвращается на ранчо! — воскликнула Каролина. — А он сможет потом вернуться к нам? — наивно спросила она.

— Нет, — хмыкнул Хенк. — Я тренировал его в последнее время, но, похоже, он еще не вполне усвоил урок, — добавил он для поддержания авторитета.

— Может быть, мне поехать за ним?

Хенк был безмерно рад избавиться от лошади, и предложение Каролины не вызвало в нем энтузиазма.

— Нет, не надо, — сказал он. — Ты можешь упасть, если будешь гоняться за ним по округе. Пусть себе побегает.

— Но что нам теперь делать?

— Мне не привыкать ходить пешком.

— Я думала, ковбои терпеть не могут терять лошадей.

— Так и есть, — заверил ее Хенк. — Но иногда случается и такое.

Он понял, что стоит очень близко к Каролине и — она смотрит на него с сияющими от восхищения глазами.

У нее прекрасные глаза, подумал Хенк.

Глядя на нее, Хенк забыл даже про боль от многочисленных ушибов. И про то, что вел себя как идиот. Теперь он думал и чувствовал как самый обыкновенный мужчина, который оказался наедине с красивой женщиной. Ему захотелось обнять ее и поцеловать долгим и жадным поцелуем. Прямо здесь и сейчас.

Должно быть, Каролина думала о том же самом. Она не могла отвести взгляд от его загорелого лица.

— Я… думаю, мы могли бы разделить лошадь. Я хотела сказать, поехать на ней вдвоем.

— Нет, не стоит утомлять Фиалку. Я пройдусь пешком.

Каролина слегка нахмурилась.

— Тогда, может быть, мне тоже пройтись пешком?

— Ну, если ты думаешь, что так лучше…

Она улыбнулась.

— Мне будет спокойнее, если мы будем идти рядом. Не хотелось бы случайно потеряться.

— Мне тоже.

— Что?

— Я хотел сказать, что тоже не хотел бы тебя потерять, — поправился Хенк. — Ну что, пошли? — Он несколько секунд колебался, выбирая направление. — Сюда, — указал он с уверенностью, которой, увы, не чувствовал.

Взяв под уздцы Фиалку, они пошли по пересеченной местности. Ветви кустарников становились все гуще. Вскоре Хенк почувствовал, что все тело, и без того нывшее от двух падений, начинает болеть сильнее. Он с трудом заставлял себя не хромать.

Так я, пожалуй, окончу этот день в больнице, сказал себе Хенк.

Каролина, казалось, не замечала его мучений. Все происходившее опьяняло ее. Она в жизни не видела ничего подобного. Как ловко Хенк накинул лассо на шею огромной коровы! Она так ему и сказала.

— Это была не корова, а бык, — поправил ее Хенк.

— Правда? Ты, наверное, думаешь, что я совсем ничего не понимаю?

— Все поначалу ничего не понимают.

— Кроме тебя, — заметила она. — Ты родился на ранчо и, похоже, с детства знаешь все об этой жизни. Правда?

Да уж, вот только с лошади почему-то все время падаю, хотел сказать Хенк. Впрочем, пусть Каролина поет ему дифирамбы. До крайней мере это отвлекает его от боли.

Наконец они выбрались из кустов и вышли на полянку, которую Хенк не узнал.

— Где мы? — спросила Каролина, прикрываясь рукой от солнца. — Далеко еще до ранчо?

— Думаю, нам сюда.

— Думаешь?

— Местность постоянно меняется, — объяснил он. — Травы растут, ручьи меняют русла, деревья падают.

— Ах да, конечно. — Каролина с пониманием кивнула. — Это же не город и даже не городской парк. Наверное, приходится запоминать множество ориентиров. Ваша земля занимает тысячи акров.

— Этому не так сложно научиться. Везде есть приметные знаки.

— Вроде того ручейка внизу? — заметила она.

— Точно. Пошли.

Они спустились с холма и остановились у ручья. Хенк был почти уверен, что раньше они его не пересекали. Но Фиалка была рада долгожданному водопою и, спеша к воде, едва не столкнула в ручей Каролину. В самый последний момент Хенк успел подхватить молодую женщину за талию.

— Не падай. — Хенк неохотно отпустил ее. — Я сам подержу лошадь.

Каролина передала ему поводья, но Фиалка выбрала именно этот момент, чтобы еще глубже войти в ручей. На мгновение потеряв равновесие, Хенк поскользнулся на камне и почувствовал, что падает.

Каролина вскрикнула и схватила Хенка, пытаясь удержать на берегу.

— Держись!

Хенку удалось удержаться, но тут, в свою очередь, поскользнулась Каролина. После минутной возни они наконец выбрались на берег.

— Ух! — Каролина засмеялась. — Вот это приключение!

Хенк осмотрел берег в поисках наиболее безопасного подъема, и вскоре они уже весело карабкались наверх. Выбравшись на траву, оба рухнули без сил. Каролина перестала смеяться. Неожиданно она поняла, что лежит лицом к лицу с Хенком и он смотрит ей прямо в глаза.

Какие у нее мягкие, полные губы, думал Хенк. Каковы они на вкус? Такие же влажные и сладкие, как на вид? Проверить?

Секунды бежали. Каролина лежала неподвижно. Она почувствовала его состояние, но не сделала шага навстречу. Впрочем, и не оттолкнула.

Поцелуй же ее, идиот!

Неожиданное фырканье вернуло обоих к реальности. Они как по команде обернулись.

Фиалка стояла в воде у другого берега и лукаво поглядывала на них, словно люди устроили специально для нее забавное представление. С ее морды капала вода.

— О Боже, — простонала Каролина, — не надо было отпускать ее. Вдруг она тоже сбежит? А у нее наш обед!

То, что лошадь убежит, Хенка не Особенно беспокоило. А вот возможность потерять обед встревожила его гораздо больше.

— Иди сюда. Фиалка, — ласково поманил он. — Хорошая девочка!

— Сюда, Фиалка, — эхом повторила за ним Каролина. — Хенк сорвал пучок травы:

— Видишь? Какая вкусная травка! Иди сюда!

Фиалка отвернулась, словно говоря: «Не такая уж я дурочка, как вы думаете».

— Фиалка! Ко мне! — скомандовал Хенк, словно тренер-собаковод.

Но Фиалка только помотала головой и отступила назад.

— Ты оставайся здесь, — скомандовал Хенк Каролине, — а я попробую поймать ее. У нее наш обед.

— Я помогу тебе.

— Хорошо. Тогда я пройду по камням и зайду сзади. Мы возьмем ее в клещи.

Каролина кивнула.

Хенк неуверенно, дюйм за дюймом сполз обратно к ручью и осторожно ступил на большой плоский камень, затем не слишком грациозно перескочил на другой. Фиалка смотрела на него с подозрением. Сделав последний прыжок, он оказался на другом берегу. Приземлившись в чавкающую грязь, он сделал пируэт и дотянулся до поводьев Фиалки.

И тут Каролина издала леденящий душу вопль.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Фиалка испуганно заржала и, вырываясь, едва не затоптала Хенка. Тот повис на поводьях и кое-как удержал лошадь. Каролина бежала прямо через ручей, не разбирая дороги. Хенк всматривался в противоположный берег, стараясь разглядеть, что же так напугало ее.

А она только бестолково махала руками, крича от ужаса:

— Он мертвый, он мертвый, он мертвый!

— Что? Кто мертвый?

— Он, он, он! — Она бросилась Хенку в объятия, едва не сбив его с ног, и прижалась, дрожа как испуганный зверек.

Хенк обнял женщину и отвел подальше от берега.

— Тихо, тихо! Кого ты там увидела?

Она указала дрожащим пальцем.

— Я… он… я думала…

Положив руки ей на плечи, Хенк встряхнул ее, призывая к спокойствию:

— Вдохни поглубже. Вот так. Что бы это ни было, раз оно мертвое, то не может тебе повредить.

Каролина кивнула, но зубы ее стучали.

— Это волк. По крайней мере я так думаю.

— Мертвый волк?

Она вздрогнула, а затем снова кивнула:

— Его, наверное, застрелили или что-то еще. Он прямо там…

— Ладно. Я пойду-проверю. Ты можешь подержать Фиалку?

— Наверное. — Каролина приняла поводья, но руки ее все еще дрожали.

Хенк приготовился к худшему и стал карабкаться по камням. Среди скал, наполовину в воде, действительно лежал мертвый волк. Казалось, смерть настигла его во время водопоя. Хенк, надев перчатки, выволок его на землю. На шкуре некогда великолепного зверя были видны следы пуль.

Животное еще не начало разлагаться. Значит, его застрелили недавно.

— Он действительно мертв? — робко спросила Каролина с другого берега.

— Боюсь, что так. Ты была права. Его застрелили.

— Это законно?

Хенк не был уверен, какие законы насчет волков сейчас действуют в штате. Так что решил не отвечать. Он перебрался по камням к Каролине и Фиалке.

— Надо его похоронить. Я вернусь сюда позже с лопатой.

— Ты думаешь, это тот самый волк, которого мы слышали прошлой ночью?

— Вполне возможно, — пробормотал Хенк. Видя, что Каролина вот-вот заплачет, он добавил: — А может быть, и нет. Знаешь, нам лучше вернуться на ранчо. Ты вся промокла.

Все еще дрожа, Каролина отошла от Хенка и откинула волосы с глаз.

— Ты прав. Ох, даже кроссовки мокрее мокрого. — Она сделала еще шаг назад. Кроссовки чавкнули. — Прости, что я так раскричалась. Обычно я не паникерша, но…

И тут она закричала снова.

На этот раз Хенк едва сам не вскрикнул. Из-под ног Каролины выскочило какое-то маленькое животное. Оно подпрыгнуло и вцепилось ей в джинсы. Женщина опять взвизгнула и попыталась стряхнуть его. С пронзительным визгом зверек разжал челюсти и упал на землю.

— Что за черт?

— Ох, Боже мой! — воскликнула Каролина. — Это же щенок!

— Это волчонок!

— Ой, какой хорошенький!

— Только не смей брать его в руки!

Но Каролина уже ничего не слышала. Она села на корточки и подобрала зверька. Тот неуклюже вырывался из рук.

— О, — ворковала она, хотя волчонку явно не нравились ее ласки. — Разве он не прелесть?

— Это дикое животное, — предупредил Хенк, — а не домашний любимец. Отпусти его!

Она прижалась лицом к серой шерстке.

— Ax ты, бедный малыш!

— Осторожно! Как бы он тебе руку не отгрыз.

— Да он и мухи не обидит. Посмотри, какая у него милая мордочка! — Каролина подняла щенка на вытянутых руках и посмотрела ему в глаза со счастливой улыбкой. Волчонок неожиданно заинтересовался ее лицом. — Что ты теперь будешь делать без мамочки? Мы же не оставим малыша одного, правда?

— Конечно, оставим, — твердо ответил Хенк. — Мы не можем взять домой дикое животное, словно кокер-спаниеля.

— Но он слишком мал и не сможет выжить один.

— Он уже достаточно взрослый, чтобы ловить полевых мышей. Вот, сама смотри, он уже тебя ест!

В самом деле, волчонок вовсю грыз наручные часы Каролины. Она со смехом отняла руку.

— Просто у него зубки режутся. Он еще щенок.

— У него уже выросли зубки, — мрачно заметил Хенк.

— Я беру его с собой на ранчо. — Каролина взглянула на Хенка так, что тот понял: спорить бесполезно.

Фиалка, как и подобает настоящему домашнему животному, наотрез отказалась признавать «щенка». Она натягивала поводья и норовила отойти как можно дальше. Храпела, фыркала и всем своим видом говорила: либо я, либо этот волк.

Хенк нахмурился:

— С этим волчонком Фиалка не позволит тебе сесть в седло. А ты промокла насквозь. Можешь подхватить пневмонию, пока мы доберемся до дома.

— Давай разведем огонь, и я обсохну здесь.

— Это займет несколько часов!

— Я не оставлю здесь ребенка! — отрезала Каролина.

Хенк промолчал — он просчитывал варианты. Можно сейчас же вскочить на Фиалку и помчаться на ранчо за помощью. Но оставлять женщину одну было бы совсем не по-джентльменски. Кроме того, Хенк не был уверен, что сможет найти дорогу обратно. Между тем зубы Каролины начали выбивать дробь.

— Ладно, будем разжигать костер, — сдался он.

Пока Каролина, сидя на поваленном дереве, прижимала к себе волчонка и нашептывала ему какую-то бессмыслицу, он привязал как следует Фиалку и начал собирать хворост для костра.

Найдя несколько сухих стволов и веток, он очистил место и разложил дрова по скаутскому образцу. Занимаясь альпинизмом, он научился легко разводить костры.

Каролина достала из кармана зажигалку, и вскоре от поленьев потянулся вверх тонкий дымок.

Но костра было недостаточно. Каролина никак не могла согреться и дрожала как осиновый лист.

— Тебе лучше снять хотя бы часть мокрой одежды, — посоветовал Хенк. — Так она никогда не просохнет.

— Ты прав, — согласилась она. — Подержишь ее?

Каролина уже успела выяснить, что ее щенок — девочка. Хенк нехотя взял в руки царапающийся комок, надеясь, что волчонок все же не откусит ему пальцы.

— Она не сделает тебе ничего плохого, — сказала Каролина, расстегивая молнию куртки и пытаясь спрятать усмешку.

— Ты ей это объяснила? — угрюмо спросил Хенк. Каролина не ответила, потому что как раз стягивала через голову свитер. Хенк не смог не заметить, как намокшая рубашка облегает ее стройную фигуру. Даже промокшая и растрепанная, Каролина каким-то образом ухитрялась выглядеть привлекательно.

Она отжала свитер и, повесив его над костром, нерешительно оглядела рубашку.

— Знаешь, не пойми меня превратно, но будет лучше, если ты снимешь почти все, — посоветовал Хенк.

Она задумчиво покусала губу, а потом смущенно посмотрела на него.

— Я думаю, как взрослые люди, мы можем себе это позволить

— Только учти: я не видел полураздетую женщину уже десять лет. — Хенк лукаво улыбнулся.

— Странно, но я почему-то тебе не верю.

— Ладно, тогда несколько месяцев.

— Это звучит более правдоподобно. — Она потянулась к пуговицам на рубашке.

Несмотря на свои благие намерения, Хенк не мог оторвать глаз от волнующего зрелища. В лучах солнца влажная рубашка Каролины стала практически невидимой.

А уж когда она ее сняла!.. Ее розовый лифчик из дорогой сатиновой ткани выглядел очень сексуально. Рот Хенка мгновенно пересох, как пустыня Сахара.

Когда она села и сняла кроссовки и носки, он все-таки заставил себя отвернуться.

— Я не собираюсь снимать джинсы, — раздался голос Каролины из-за его спины. — Я не настолько храбрая. К тому же они только чуть-чуть влажные.

Хенк рискнул взглянуть на нее. С джинсов стекала вода и капала на землю. Но он решил оставить этот факт без комментариев и протянул ей волчонка.

— Я пойду проверю седельные сумки. Там должно быть что-то вроде пледа.

Хенк быстро разобрал сумки, которые упаковала для них Бекки. В них нашлись два красных шерстяных одеяла, которые он и отнес Каролине.

— Есть еще палатка. Если тебе понадобится уединиться.

— А ты знаешь, как ее поставить?

— Конечно. — Хенк протянул Каролине одеяло. — Твое желание для меня закон.

— Честно говоря, я бы уже не отказалась пообедать. Просто умираю от голода. Надеюсь, наши припасы не остались у Лютика?

— Схожу проверю.

Покопавшись, Хенк нашел бутерброды, четыре бутылки пива и термос с чем-то горячим. Забрав еду, он наконец расседлал Фиалку и оставил ее пастись, при этом привязав как можно надежнее. Теперь час или два она будет совершенно счастлива.

Тем временем Каролина расстелила одно одеяло на земле и села на него, накинув второе на плечи. Пока она играла с волчонком, оно все время норовило сползти. На фоне красного одеяла ее тело казалось еще нежнее и белее. Хенк зачарованно любовался ею, не решаясь присесть рядом.

— Ну что ты стоишь, садись! — Каролина хлопнула по одеялу ладонью и подвинулась, чтобы освободить ему место. — Как хорошо, что здесь, в низине, совсем нет ветра. Даже тепло, правда?

Одеяло оказалось достаточно мягким и удобным. Вот так бы и провести остаток этого дня: в тиши, у костра, рядом с привлекательной женщиной… Хенк распаковал бутерброды и пиво. Неожиданно он понял, что тоже проголодался.

— Надеюсь, ты не возражаешь против такой закуски, — сказала Каролина. — Я сделала бутерброды с тем, что смогла найти на кухне. В холодильнике были оливки. Надеюсь, Бекки не берегла их для особого случая. Я их обожаю. И еще горячий кофе.

— Ты просто чудо! — Хенк достал черные крупные оливки из пластикового пакета.

Они прибыли на ранчо в его чемодане, прямиком из его любимого магазинчика в Сиэтле. Он и представить себе не мог более подходящего случая насладиться их вкусом.

Каролина отправляла оливки в рот одну за одной, всем своим видом выражая удовольствие. Хенк не удержался от улыбки, глядя на ее счастливое лицо.

— Что ты будешь сначала — кофе или пиво? — Он потянулся к бутылкам.

— Я редко пью пиво, но раз уж оно у нас есть…

Хотя пиво оказалось и не слишком холодным, зато бутерброды были великолепны. Большие розовые куски индейки домашнего копчения, мягкий белый пшеничный хлеб, листики салата-латука и немного укропа. Восхищение Хенка талантами Каролины росло час от часу. Женщина, которая знает, как приготовить хороший бутерброд, стоит десятка умеющих организовать званый ужин.

Каролина скормила половину бутерброда волчонку, и тот тут же начал скулить, требуя еще. В мгновение ока проглотив целый бутерброд, он довольно облизнулся и свернулся на одеяле калачиком.

Вскоре Хенк почувствовал себя примерно так же — сытым и довольным. Он снял шляпу и прилег, допивая пиво и наслаждаясь солнышком и теплом, идущим от костра.

Каролина поглаживала шерстку волчонка, но смотрела только на Хенка. Под такой фотографией можно было бы сделать подпись: сердцеед на отдыхе. Наконец она осмелилась спросить:

— Ты не возражаешь, если я сделаю снимок-другой?

Хенк приоткрыл один глаз.

— Мне жаль тебя огорчать, но фотоаппарат был в седельной сумке у Лютика. Так что сейчас он уже, наверное, на ранчо.

Каролина вздохнула.

— Жаль. Ты сейчас здорово выглядишь.

Хенк фыркнул и снова закрыл глаза.

— Все-таки я не могу понять, почему из всех желающих ты выбрала именно меня.

— Потому что ты… ну, нормальный мужчина, который должен нравиться нормальным женщинам. Ты не глянцевый. То есть не похоже, чтобы ты проводил время, разглядывая себя в зеркало. И ты привлекательней остальных.

— Странно! Знаешь, ты первая, кто это заметил.

Каролина покачала головой.

— Думаю, не первая.

— Но мне что-то не приходится отбиваться от поклонниц.

— Потому что ты живешь в захолустье.

— Нет, дело не в этом.

— Ты серьезно не считаешь себя привлекательным?

Хенк ухмыльнулся.

— Я тяжелый человек, Каролина.

Молодая женщина была заинтригована. Пользуясь тем, что глаза Хенка закрыты, она внимательно вгляделась в его лицо.

— Почему с тобой трудно?

Он пожал плечами. Как объяснить ей, не вдаваясь в подробности своей второй, настоящей жизни? Там он был журналистом, у которого не хватало денег, чтобы помочь сестре сохранить семейное ранчо. Сейчас он был ковбоем, наслаждающимся свободным днем.

Одна из бывших подружек как-то сказала ему:

— Ты хочешь быть другом по совместительству, Генри.

И она права. Каждая женщина, которая хочет быть с Генри Фаулером, должна жить сама по себе. Не должна давить на него и требовать чего-то помимо легких необременительных отношений. Он слишком занят и слишком свободолюбив.

— Я люблю, чтобы все было по-моему. И становлюсь слишком старым, чтобы быть гибким, — сказал Хенк осторожно.

— Ты избалован.

— Да, наверное, так, — рассмеялся он.

— И именно поэтому ты не женат?

— Я был к этому близок. Пару раз. Но…

— Что случилось?

— Ничего драматичного. От меня ожидали другого. Мои бывшие подружки были разочарованы, когда я не оправдал их ожиданий.

— Ты имеешь в виду, в постели?

— Нет-нет! С этим все в порядке. — Он был удивлен такой постановкой вопроса, но все же продолжил: — А иногда — так просто фантастически! Все дело в эмоциях. Я давно вырос и не ищу себе подобие матери. Мне нравится быть с женщиной, которая так же независима, как я. С такой, которая не будет на меня давить и поднимать шум по каждому пустяку… — Он оборвал себя и открыл глаза. — И зачем я тебе это рассказываю?

— Потому что мне интересно. Особенно — фантастическая часть.

Рассмеявшись, Хенк спросил:

— Ты думаешь об этом каждый раз, когда делаешь фотографии для своих календарей?

— Стараюсь, — честно призналась Каролина. — Мне приходится думать о других женщинах. О том, что они хотят. Подбирать модели, обрабатывать снимки, составлять календари… Претворять в жизнь женские фантазии — тяжелая работа.

Последняя фраза привлекла его внимание.

— И какие же у женщин фантазии? Парни в форме пожарных, с брандспойтами и без рубашек?

— Да, и они тоже, — ответила она, смеясь. — И календарь с полицейскими хорошо разошелся.

— С голым торсом и дубинкой наизготове?

— Угадал.

— А как насчет ковбоев? Мне придется достать большой пистолет и обнажиться?

— Дело не только в отсутствии рубашки, — возразила Каролина. — У мужчины должен быть особый взгляд.

— И у копа был такой взгляд?

— Да. Прямой. Опасный. Будто он собирается кого-то арестовать.

— А у пожарных?

— Решительный. Они готовы броситься в горящий дом и спасти ребенка или женщину. Но и они тоже должны быть немного опасными. Взгляд должен будоражить.

— Значит, главное — грозный взгляд. А что же тогда должно быть в глазах у ковбоя?

— Я пока не знаю. Но вот сейчас — то, что надо. О чем ты думаешь?

Хенк решил рискнуть.

— Я думаю о том, что никогда еще не видел женщину в таком соблазнительном белье.

Каролина смущенно рассмеялась и почувствовала, что ей стало жарко.

— А о чем еще?

— О том, чтобы поцеловать эту женщину. Прямо сейчас, — ответил он как можно спокойнее.

Каролина заглянула в его синие бездонные глаза. Он улыбался, и она не удержалась от ответной улыбки. Иногда девушкам приходится брать инициативу в свои руки, подумала она. И Каролина потянулась к Хенку.

На мгновение ей стало страшно. На что будет похож его поцелуй? Впрочем, только на мгновение. Он встретил ее на полпути. Его губы были теплыми и мягкими. Каролине захотелось, чтобы их поцелуй длился целый час. А лучше — вечность.

Но она отодвинулась и виновато заморгала. Наверное, так сходят с ума, подумалось ей.

Каролина Кортезо никогда и представить себе не могла, что сможет сначала раздеться при почти незнакомом человеке, а потом еще и целоваться с ним.

— Я… простите меня, — пробормотала она. — Обычно я так себя не веду.

— Как так?

— Безумно и… нетерпеливо.

Хенк ничего не сказал в ответ. В следующую секунду он протянул руку, обнял молодую женщину за шею и зарылся пальцами в легкие шелковистые волосы. Ему понравилось ощущать между пальцами эти скользящие пряди. Слегка притянув ее к себе, Хенк снова прижался к нежным губам. На этот раз их поцелуй был крепче и чувственнее. Каролине показалось, что она плавится изнутри. И ее губы стали еще мягче и нежнее под его губами.

Она не сразу заметила, что сама обнимает Хенка за шею и прижимается к нему. Его дыхание было ровным и глубоким, в то время как ее собственным — прерывистое и судорожным. Хенк провел кончиком языка по ее губам, и Каролина вздрогнула, ощутив, как в ней поднимается горячая волна ответного желания.

А он уже целовал ее шею, потом обнаженное плечо. Лифчик стал для Каролины слишком тесным, ей захотелось избавиться от него и подставить разгоряченную кожу его поцелуям.

— О, Боже мой, — приговаривала она. — О, Боже, мой мальчик…

— Не спеши, — хрипло ответил Хенк, касаясь губами ее уха. — Мы слишком спешим. Лучше остановиться.

— Да, лучше, — согласилась Каролина. Ее голова кружилась, ей казалось, что она очутилась на небе. — Нет, не надо. Не останавливайся. Не надо.

— Какая ты сладкая, — прошептал он. — Мне нравится твоя кожа. Она такая мягкая…

Под тонкой рубашкой Каролина чувствовала его железные плечи, сильные руки, широкую грудь. Твердые, рельефные мускулы дразнили кончики ее пальцев. Пуговицы рубашки расстегивались ужасно медленно, но Хенк не сделал ни одного движения, чтобы помочь ей.

Вместо этого его ладони прижались к ее груди. Каролина не смогла сдержать судорожного вздоха.

— Это сумасшествие! Я никогда еще так себя не вела!

— Никогда?

— То есть я хочу сказать… я не могу прыгнуть в постель к мужчине, которого почти не знаю… О, Хенк!

— Я тоже не такой развратник. Обычно я очень осторожный человек. — Хенк немного отодвинулся и посмотрел на Каролину. — Послушай, мне говорить об этом неловко, но я здоров. — Я хочу сказать, что ничем не болен. Каждый год прохожу обследование. Сейчас это стандартная процедура.

— Странно… Ты первый мужчина, который сам, добровольно заговорил об этом.

— Наверное, я научился быть естественным.

— Результат впечатляет. Я, кстати, тоже забочусь о своем здоровье. — Каролина улыбнулась. Ее удивило, что она сама говорит о таких вещах без всякого стыда. Быть откровенной с Хенком было легко. Наконец ей удалось снять с него рубашку, под которой оказалась еще и футболка. Каролина скользнула под нее рукой и провела ладонью по мощной груди. — Как ты думаешь, мы глупо поступаем?

— Может быть. — Хенк осторожно снял с ее плеч бретельки лифчика.

— Тогда, может, остановимся?

— Может быть, остановимся, — повторил он, наклонился и поцеловал ее плечо.

— Я… вообще-то я не хочу. Хенк снял футболку. Они обнялись. Холодный ветерок обдувал их разгоряченные тела.

— Дело в том, — сказал он вдруг, — что я не совсем готов. Я не ожидал, что все так закончится, и не взял с собой… Наверное, нам лучше подождать.

— А я не могу ждать, Хенк!

Он осторожно опустил Каролину на одеяло.

— Тогда, — прошептал он, — мы подойдем к этому творчески.

— О, — прошептала в ответ Каролина, уже истомившаяся в ожидании. — Звучит фантастически!


ГЛАВА ПЯТАЯ


Много часов спустя огонь, который горел в Хенке жарче, чем костер, который он сложил для Каролины, наконец потух.

Каролина лежала рядом, прижимаясь к нему всем телом. Хенк постарался вспомнить, когда ему было так хорошо с женщиной. И не вспомнил.

Они провели весь день как восторженные дети, а потом приступили к более взрослым забавам. И едва смогли оторваться друг от друга.

Каролина была… очень сексуальна. Ее кожа отзывалась на каждое его прикосновение, на каждую ласку. Каждая клеточка ее тела жаждала любви. Хенк улыбнулся, вспоминая, как Каролина стонала даже от обычного поцелуя. Она так восприимчива!

Она подводила его к самой кромке экстаза, снова и снова заставляя переживать сладкие муки.

Хенку стало жарко при воспоминании об ее ласках в этот бесконечный день.

И все же ему удалось не поддаться инстинкту, который звал его овладеть ею и сделать своей.

Ее ароматные волосы щекотали ему нос. Он провел кончиками пальцев по бедру Каролины, думая о том, как просто было бы развернуть ее и прижать к одеялу, растворяясь в жаре ее тела.

Страсть снова завладела им. Бесспорно, она очень привлекательная женщина. Но помимо этого в Каролине обнаружилось что-то еще, необыкновенно притягательное. Ее веселый смех такой заразительный! Искорки в ее глазах заставляют его улыбаться. А как трогательно она доверяет ему…

А он ей солгал.

Если бы она сейчас проснулась, Хенк, наверное, признался бы ей во всем. В том, что он совсем не ковбой, а всего лишь старый Генри, скучный парень из Сиэтла, который получает удовольствие от многих вещей, только не от езды на лошадях или возни со скотом. Ее романтическое представление о нем, увы, не соответствует истине.

Что она сделает, если он признается ей в этом?

Скорее всего, она меня убьет, сказал себе Хенк. И грустно улыбнулся.

Каролина порывиста и импульсивна. И способна на изобретение достойной мести обманщику.

Каролина снова вздохнула в его объятиях и слегка повернулась, так что рука Хенка сама соскользнула ей на грудь. Она улыбнулась и сонно заморгала, просыпаясь. Ее лицо выражало удовольствие, на щеках горел румянец. Глаза засияли, встретив его ласковый взгляд.

— Я что, заснула?

— Да, ты устала.

— Я чувствую что угодно, только не усталость, — ее рука игриво скользнула по его груди.

— Мы что, начнем все сначала? — спросил Хенк, чувствуя прилив сил.

— Да. И снова, и снова.

Ее ласки были божественны, но Хенк остановил ее, нежно притянув к себе.

— Каролина, нам надо кое-что обсудить, — удалось ему произнести почти спокойно.

— Знаю, знаю. — Она уткнулась носом в его щеку. — У меня на ранчо в сумке есть то, что нам нужно.

— Но я не о том…

Она снова погладила его, и так нежно, что у Хенка перехватило дыхание. Он забыл обо всем, кроме ее пальцев.

— На этот раз я хочу получить все! — в голосе Каролины явственно слышалась хрипотца.

Она села, поглаживая бедра Хенка и позволяя солнцу заливать ее грудь и живот золотистым светом. Хенк сходил с ума от желания. Он закрыл глаза и едва услышал, как она произнесла:

— Только, боюсь, сначала нам надо вернуться к цивилизации.

— Ладно, поехали.

— Прямо сейчас?

— Ну, может быть, не сию минуту. — Хенк не желал расставаться с ее смелыми и нежными руками.

— Бекки расстроится, что мы не нашли пропавших коров.

— Всегда есть завтрашний день. Каролина вздохнула и нежно взглянула на него.

— Вот что я люблю в мужчинах с Запада.

Хенк открыл глаза.

— И что?

— Вы не позволяете реальному миру делать из вас дураков. Вы — импульсивны и естественны. Здесь, с тобой, на открытых диких просторах, я стала совсем другой женщиной.

— Другой? Это в чем же?

— Ну, не такой, какой была в Лос-Анджелесе. Ты не знаешь, насколько это для меня сейчас важно. Даже обязанности уже не кажутся столь скучными. Старая надоевшая работа — теперь центр всей моей жизни. Здесь я могу быть свободной, как ты.

— Я бы не сказал, что так уж свободен. — Обнимая ее, Хенк обдумывал ситуацию. Рассказать или не рассказать? Каролина, конечно, разозлится.

А может быть, разочаруется.

И он осторожно заметил:

— Ты говоришь так, словно в Лос-Анджелесе на тебя постоянно давят.

— Да, но это меня как раз не беспокоит. Мне нравится работать, решать трудные задачи. Я люблю встречаться с людьми. Просто в последнее время мне все труднее работать творчески. Нужны новые впечатления. Но к переменам я готова.

— К каким именно переменам?

— Пока не знаю. Но не беспокойся обо мне. Я не жду, пока удача свалится с неба. Работаю, пока не добьюсь своего. — Она склонилась и коснулась губ Хенка, дразня его легкими, как ветерок, поцелуями.

Какая же она разная, подумал он. Целеустремленная, деловая и в то же время простодушная, открытая, женственная. И всегда правдивая.

Страдая от угрызений совести, Хенк осторожно прервал поцелуй.

— Давай одеваться, ладно?

— Если ты настаиваешь…

— Надо успеть домой засветло.

Каролина с удивлением поглядела на небо.

— А я и не знала, что уже так поздно. Кажется, идея оказаться ночью под открытым небом пугала ее. Она быстро поднялась и потянулась за джинсами, которые валялись в траве, позабытые. К счастью, они пролежали рядом с костром и успели частично просохнуть.

Хенк тоже сел.

— В этих краях солнце садится быстро.

— А у нас есть фонарь? Я не боюсь темноты, но знаешь… О, Боже! — На лице Каролины отразился ужас. — Мы забыли о щеночке!

К разочарованию Хенка, волчонок и не думал никуда уходить. Видимо, его удерживали воспоминания о бутербродах с индейкой. Зверек весь день проспал у костра. При восклицании Каролины он поднялся и широко зевнул, показывая ряд остреньких зубов.

— Ох, вот ты где. Крошка! — Каролина обрадовалась, как дитя.

— Крошка, говоришь?

Молодая женщина попыталась поймать щенка, но тот отскочил. Это ее не смутило, и она осторожно подползла к нему на коленях.

— Каждому живому существу нужно имя.

— Думаю, мать-природа с тобой не согласится. Но Крошка, похоже, согласна. Осторожнее!

Каролине почти удалось поймать щенка, но тот в последний момент ловко вывернулся и побежал к ручью.

— О, Боже!

— Одевайся, — посоветовал Хенк. — А потом попытаемся поймать его вместе.

Если мне повезет, подумал он про себя, Крошка тем временем убежит.

Хенк смотрел, как Каролина одевается. Ему было жаль, что ее прекрасное тело снова исчезает под одеждой. Он тоже оделся, радуясь, что носки просохли под жарким солнышком. Джинсы были лишь слегка влажными.

Одевшись, Хенк с удовольствием потянулся и поискал глазами Фиалку.

Его сердце болезненно сжалось.

— Этого еще не хватало!

— Что случилось? — встрепенулась Каролина.

Фиалки не было.

Хенк постарался сказать как можно спокойнее:

— У нас проблемы.


Каролина едва подавила крик ужаса, когда поняла, что они остались вдвоем посреди дикой природы без лошади. Возможно, на всю ночь.

— Не бойся, мы что-нибудь придумаем, — успокаивал ее Хенк. Он пообещал, что заберется на ближайший холм и оглядит окрестности, может быть, Фиалка где-то поблизости.

— Я думала, лошади всегда возвращаются к хозяину.

— Да, обычно так и бывает, но, может быть…

— Почему ты ее не привязал?

— Я привязал ее. Должно быть, узел развязался.

Каролина была в отчаянии.

— Все не так страшно. — Хенк спустился с холма и обнял ее за плечи. — Я успел снять с нее сумки. У нас есть палатка, видишь?

— Палатка? — Каролина пыталась сдерживать истеричные нотки. — Она что, защитит нас от диких зверей?

— Единственное дикое животное здесь — это твоя ужасная подруга и несколько мышей. — Голос Хенка был уверенным и ровным. — Если, конечно, не считать меня.

Он поцеловал ее в шею, но Каролина не смогла насладиться его поцелуем.

— А как же волки? Наверное, они здесь повсюду.

— Мы разведем большой костер.

— О, Боже мой! — застонала Каролина. Ужасные дикие волки уже мерещились ей за каждым кустом.

— Считай это романтичным походом с ночевкой. — Хенк огляделся. — Почему бы тебе не побродить вокруг и не собрать хвороста для костра? Я пока поставлю палатку. А потом мы попьем кофе из термоса.

Каролина поймала его за рукав.

— А что будем есть?

Хенк улыбнулся.

— У нас ведь остался по крайней мере один бутерброд. Если не скармливать его целиком Крошке, то все будет в порядке.

— Хенк… мне страшно.

Он склонился, чтобы легко поцеловать ее в губы и развеять этим все страхи. Но тут раздался отдаленный раскат грома. Небо стремительно потемнело, темные грозовые облака заволокли горизонт.

— Господи, — прошептала Каролина, побледнев. Едва она отошла, чтобы собрать хворост, как тут же наступила на маленькую змею и с воплем побежала обратно, но споткнулась о поваленное дерево и едва не упала, порвав при этом джинсы на колене. Еще пять минут непрерывных катастроф, и она возненавидит Южную Дакоту.

Наступив в грязную лужу, Каролина испортила свои чистенькие кроссовки. Еще одно падение — и вот уже на джинсах появился длинный зеленый след от травы. На свитере образовалась огромная затяжка: рукав зацепился за низкую ветку.

Пряча слезы, она вернулась к стоянке, неся только одну тонкую палку.

— По-моему, этого не хватит на ночь, — критически заметил Хенк.

— Нам не понадобится много дров. — Сердце Каролины билось, как пойманная птичка. — С минуты на минуту пойдет дождь. Может, помочь тебе с палаткой?

Хенк распаковал сверток желтой ткани и металлические стержни. Казалось, эта жалкая тряпица не укроет даже кролика от весеннего ветерка. Хенк озабоченно нахмурился.

— Нет, я лучше сам этим займусь. Сходи пока за Крошкой, поищи ее, хорошо?

Каролине не хотелось объяснять Хенку, что она теперь боится отойти от него дальше чем на пару шагов.

— Я… я думаю, с ней все в порядке.

Хенк с удовольствием сменил тему:

— Давай решим, где ставить палатку.

— А где их надо ставить?

— Лучше всего, если место будет ровным и сухим.

Каролина огляделась и выбрала плоскую, покрытую травой площадку всего в нескольких ярдах от кострища.

За несколько минут Хенк собрал палатку на указанном Каролиной месте. Крошечный матерчатый домик оказался несколько кривобоким. Но Каролина была рада и такому укрытию, потому что уже через минуту небеса разверзлись и на землю обрушились потоки воды.

Молодая женщина заползла в палатку, чтобы не промокнуть, пока Хенк собирал вещи и подавал ей внутрь. Когда он притащил седло Фиалки, Каролина запротестовала:

— Здесь не хватает места для нас двоих, не говоря уже об этом чудовищном седле!

— Но ему нельзя мокнуть. Бекки убьет меня.

Из-за шума дождя Каролине, показалось, что она ослышалась.

— Что?

— Я имел в виду, — прокричал он, — что нельзя разбрасываться такими дорогими вещами.

Каролина потеснилась и освободила место для Хенка и его драгоценного седла. Когда все вещи оказались укрытыми, в палатке стало невозможно пошевелиться.

Хенк застегнул молнию и огляделся:

— Ну, разве не уютно?

— Конечно, — ответила Каролина, принужденно улыбнувшись. — Когда же портье принесет заказ?

Хенк оттолкнул тяжелое седло, которое ударило его по бедру.

— Ладно, это, конечно, не отель «Ритц», но…

— Не упоминай о «Ритце», хорошо? Я могу расплакаться.

Хенк и сам бы сейчас поплакал. Много времени проводя в горах, он тем не менее ненавидел жить в палатке. После дня, проведенного на земле, все его тело ломило. Оживала затихшая было боль от падения с лошади. В тридцать семь лет человек уже слишком стар для подобных приключений. Хенк стряхнул капли воды с волос.

Как было бы хорошо оказаться сейчас в своем клубе, помечтал он. Да и попариться в сауне тоже.

— Хотела бы я принять сейчас горячую ванну! — Каролина словно угадала его мысли. — Ну, разве это не чудо: теплая пена, пузырьки…

— Точно, райское наслаждение!

Она грустно взглянула на него.

— Не надо сарказма.

— А я серьезно!

— Должна признать, что я — дитя асфальта и плохо чувствую себя на природе.

Мне природа тоже не по душе, по крайней мере в данных обстоятельствах, подумал про себя Хенк. Но очередной громовой раскат прервал его размышления.

Каролина тяжело вздохнула, слушая шум дождя.

— Я помню, как в Лондоне меня застала такая же гроза.

— И что тогда случилось?

Она мечтательно улыбнулась.

— Я была тогда со своей старой подругой. Чтобы спастись от дождя, мы зашли в парикмахерскую у Кенсингтонского дворца. Там нам сделали маникюр, макияж и прически, подавали травяной чай и крошечные печенья. Это было чудесно. Потом мы пошли в театр — прекрасное завершение прекрасного дня.

— Действительно, здорово! — сказал Хенк совершенно искренне.

— Мне нравится иногда себя побаловать. Лицо Каролины осветилось воспоминаниями о счастливых днях. Как хотелось Хенку рассказать о своих собственных лондонских впечатлениях! Тогда он катался на лодке по Темзе с одной англичанкой, писавшей статьи для «Таймс». Потом они обедали в шикарном индийском ресторане, где официанты не знали ни слова по-английски, а после обеда посетили рок-концерт, который почтило своим присутствием королевское семейство. Он знал Англию, он любил Англию, и ему хотелось об этом рассказать.

Но пришлось заставить себя еще раз сыграть роль сельского парня.

— А ведь у нас есть холодный кофе! — сказал он весело. — И половинка бутерброда. Придется разделить этот скудный ужин. — Он потянулся за термосом и, наливая холодный кофе, попросил: — Расскажи мне о тех местах, где ты бывала.

— Боюсь, тебе будет совсем неинтересно. — Голос Каролины звучал тускло и подавленно. — Я люблю музеи и концертные залы. А еще — старые пыльные книжные лавки.

Как бы мне сейчас хотелось оказаться в одной из таких пыльных книжных лавок, подумал Хенк рассеянно. Но вместо этого произнес:

— А какие книжки ты любишь?

Словно забыв, кто ее собеседник, Каролина стала увлеченно рассказывать о книжных магазинах, разбросанных по всему миру. О редких изданиях, найденных ею в Риме, и полном собрании сочинений Джейн Остин из маленького старинного магазинчика в Эдинбурге. И о другом магазинчике, в Греции, возле которого во дворике располагалось замечательное кафе. Слушая ее, Хенк загадал для себя посетить каждое из этих мест.

Да, Каролина успела посмотреть мир! Некоторые поездки были деловыми, но чаще — исключительно ради удовольствия. Иногда она ездила одна, иногда — с друзьями. Хенк не упустил из ее рассказа, что однажды она ездила с приятелем. Это его покоробило, чему он и сам удивился.

— Похоже, календарный бизнес нужен тебе только для того, чтобы путешествовать?

Каролина виновато улыбнулась:

— Да, похоже, так оно и есть. Вообще-то я не слишком люблю свою работу. Но она позволяет мне оплачивать счета отелей.

— Почему бы тебе не попробовать заняться чем-нибудь еще? — предложил он. — Найди работу по душе.

— Ну, моя жизнь состоит не только из работы, — твердо сказала Каролина. — Я люблю слишком много всего, чтобы приковывать себя к рабочему столу.

— Что еще, кроме путешествий, книг и театра?

— Немного пишу. Конечно, не для публикации. Помогаю дому престарелых два воскресенья в месяц.

— И что ты там делаешь?

— В основном вожу за покупками милых пожилых леди. Мои родители переехали туда пару лет назад. Мама умерла, а отец все еще каждое утро играет в бридж со своими друзьями. А днем забивает в лунки мячи для гольфа.

— Ты проводишь с ним много времени?

— Мы с сестрами обедаем с ним каждую неделю, но он больше предпочитает общество своих приятелей. Обычно езжу, чтобы навестить старушек, послушать их истории. Даже хочу когда-нибудь собрать эти рассказы в книгу.

— По-моему, отличная мысль, — одобрил Хенк.

— Думаю, мама гордилась бы мной.

— Может быть, тебе стоит писать путевые заметки?

— Кому нужен еще один писатель-натуралист? — Каролина покачала головой. Очевидно, она не верила в эту идею.

Газете, в которой я работаю, нужен, подумал Хенк. Конечно, не на полную ставку, но и гонорар за отдельные репортажи — тоже неплохие деньги.

Немного помолчав, Каролина принялась осторожно выведывать подробности жизни Хенка.

— Наверное, это твои родители основали ранчо?

— Вообще-то дедушка с бабушкой. Они приехали сюда из Бостона и обосновались на пустом месте.

— Неудивительно» что вы так держитесь за эту землю!

— Ну, не все из нас. Каролина подняла голову:

— Что ты имеешь в виду?

— Бекки занимается… я хотел сказать, мы с Бекки занимаемся хозяйством, но наши родители переехали во Флориду несколько лет назад.

Ее глаза расширились от удивления.

— А я думала, они умерли.

— Нет, просто они ненавидят сельский труд. По крайней мере мать. А когда папа несколько лет назад упал с лошади и сломал ногу, мать сказала, что пора заканчивать с верховой ездой и перебираться в город. Отца не пришлось долго убеждать.

Хенк не стал добавлять, что мама была единственной, кто поддержал сына в его решении учиться и делать карьеру. Бекки родилась для жизни на ранчо, но запросы молодого Генри были иными. И теперь он понимал, что за свою интересную жизнь журналиста должен благодарить именно маму.

— И давно уехали твои родители? — спросила Каролина.

— Четыре или пять лет назад. Работать на ранчо всегда было тяжело, но с тех пор, как они уехали, стало совсем туго.

— Но тебе, должно быть, нравится.

— Ну… — Хенк воздержался от ответа.

— Я вижу, что ты — человек с сильными чувствами и привязанностями. И твои корни для тебя — все.

— Чтобы добиться чего-нибудь в жизни, — медленно произнес Хенк, — человек не всегда должен так уж зависеть от своих корней… Ты случайно не хочешь доесть бутерброд?

Так и проговориться недолго, подумал Хенк. Каролина все еще окружает его ореолом героического ковбоя из вестернов и готова заплатить Бекки десять тысяч не столько за снимки, сколько за подлинность героя. Так что лучше уж ему не подводить сестру и отыграть свою роль до конца.

Но и лгать Каролине было ему уже невыносимо. Чувство неловкости и вины росло, по мере того как Каролина открывала ему все больше подробностей своей жизни.

Например, о младших сестрах. Их детях. О своем партнере и друге Берте, который показался Хенку, по ее описанию, человеком жестким и грубоватым. К тому же вполне возможно, что отношения Каролины с Бертом не всегда ограничивались только деловыми.

Они говорили и говорили, мало-помалу узнавая друг друга.

Вскоре дождь перестал, и Хенк отважился выглянуть наружу.

— Надо двигаться в путь. Вскоре взойдет луна.

Ночь была темной и холодной. Каролина вздрогнула.

— Как мы пойдем в такую темень?

Хенку самому не нравилась мысль о долгой прогулке по мокрому лесу.

— Ты права. Давай дождемся рассвета.

Каролина вздохнула:

— Как назло, еще эти камни мешают! И зачем мы здесь расположились?

Действительно, она ухитрилась выбрать самое неподходящее место для палатки. Мало того, что земля была холодной и каменистой, но еще и разлившийся от дождя ручей грозил скорым затоплением.

— Нам лучше перенести палатку повыше, — предложил Хенк.

— Нас может затопить? — забеспокоилась Каролина.

— Нет, что ты! — солгал Хенк. — Но шум ручья будет мешать спать.

Второе выбранное Каролиной место оказалось лучше, но палатка скоро завалилась набок, и Хенк, устанавливая ее заново, высказал все, что он думает об этой чертовой конструкции. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они, усталые и продрогшие до костей, наконец заползли внутрь хрупкого матерчатого сооружения.

— Надо было вовремя собираться домой, — сетовала Каролина, ударившись локтем о колено Хенка. В палатке царила кромешная тьма.

— Мы все равно были заняты.

— Я тебя не виню, — поспешно сказала она.

— Поспим немного? — Хенк пошарил рукой в поисках одеяла.

— Давай, — согласилась Каролина. — Или по крайней мере попытаемся.

Снова пошел дождь. Но, как ни странно, звук стучащих о крышу капель не принес обычного уюта. Ситуация показалась обоим еще мрачнее.

Земля была жесткой и мокрой. Палатка угрожающе кренилась под порывами ветра. Ее могло снести в любой момент. Весь мир казался холодным и враждебным.

В животе у Хенка заурчало. Но еды все равно не было, как и тепла. И говорить было больше не о чем. Оставалось дожидаться рассвета, тщетно пытаясь заснуть.

Каролина лежала молча и неподвижно, но Хенк чувствовал, что ей так же плохо.

Внезапная мысль заставила его сердце забиться быстрее. Желанное тело Каролины было всего в нескольких дюймах, стоило только протянуть руку. Он едва не застонал, так ясно ему представилось, как он сжимает ее в объятиях. Его воображение рисовало ему картины одну соблазнительнее другой. Они могли бы провести эту ночь вместе!


ГЛАВА ШЕСТАЯ


Каролина не помнила такой беспокойной ночи. Дело было не только в непогоде. Ее разум переполняли игривые фантазии с Хенком Фаулером в главной роли. Все тело горело огнем желания.

Нельзя сказать, что раньше ее не привлекали мужчины или она не нравилась им. Но привлекательнее Хенка Каролина еще не встречала никого.

Всю ночь он пролежал рядом с ней, обнимая, согревая своим теплом.

Помоги мне Боже, подумала Каролина. Как же хочется, чтобы этот мужчина стал моим!

Но, как бы там ни было, им никогда не быть вместе. Тот факт, что он живет в затерянной глуши, раз и навсегда перечеркивал какие-либо планы. С Хенком Фаулером у нее никогда не будет серьезных отношений.

Несмотря на то, что случилось вчера и сегодня ночью.

Такова уж моя судьба, сокрушенно подумала Каролина. Стоило мне найти того самого, единственного человека, как все пошло прахом. И все из-за того, что он владеет несколькими сотнями акров земли где-то у черта на куличках.

Но какое блаженное тепло исходило от его тела! Они тесно прижимались друг к другу, его нога удобно устроилась между ее коленями. Его дыхание, ровное и глубокое, колыхало ее волосы. Вспоминая о вчерашних ласках, Каролина зарделась. Она еще никогда не позволяла мужчине дотрагиваться до ее тела так, как позволила Хенку.

До чего же быстро нам удалось сойтись, удивлялась Каролина. Но она не могла избавиться от ощущения, что он что-то скрывает.

А ей хотелось знать о нем все.

Надо первым же самолетом лететь назад, в Лос-Анджелес! Надо как-нибудь забыть этого человека!

Хенк вздрогнул и застонал.

— Что с тобой? — Каролина испуганно замерла в его объятиях.

— Господи! — В голосе Хенка звучала боль. — Какой поезд меня переехал?

Каролина быстро села, стараясь разглядеть его лицо в полутьме.

— Ой, осторожнее! — Хенк заскрипел зубами. — Я, кажется, умираю.

Каролина с беспокойством вглядывалась, в его лицо. Наконец Хенк окончательно пришел в себя.

— А, это ты.

Отсутствие нежности в его голосе задело ее.

— Может быть, ты ожидал увидеть в этом вигваме Покахонтас?

Хенк осторожно приподнялся, но тут же упал назад, потирая виски.

— Вот это была ночка, да?

— Тебе больно? — Досада Каролины уступила Место сочувствию.

— Очень больно, — поправил он ее. — Кажется, у меня сломаны все кости.

— Ты просто спал на камнях. Можешь встать?

— Нет. Лучше подожду, пока не прилетит мой личный вертолет.

— Хенк…

— Шучу! — Он медленно перевел себя в сидячее положение. Ну и вид у него был! Лицо покрывала щетина, под глазами обозначились темные круги, морщинки стали значительно глубже.

Каролина не смогла сдержать усмешки:

— Ты выглядишь немногим лучше, чем себя чувствуешь. Что случилось? Тебя ночью покусали дикие собаки динго?

— Знаешь, не только я выгляжу далеко не лучшим образом.

Каролина вздернула подбородок:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, прости.

Молодая женщина выбралась из палатки и направилась к ручью. Утреннее солнце приятно согревало. Кроссовки чмокали по влажной земле.

— Эй, подожди! — позвал Хенк, быстро выбираясь вслед за ней. — Каролина!

— Я хочу умыться, — холодно сообщила она.

— Я не имел в виду ничего… ох, черт!

Хенк пошел за ней. Каждый шаг приносил ему неимоверные страдания. Болело все. Но Каролина отвернулась, раздраженная.

— Да, я не похожа на Клеопатру, — пробормотала она вполголоса. — Но зачем мне на это указывать?

Она присела на корточки и погрузила руки в грязную, мутную воду. Пальцы заломило от холода. Глядя на свои руки, Каролина еще более погрустнела.

— Ой, мне нужен маникюр! Может быть, еще и парафиновая маска на лицо.

Действительно, лицо ее обветрилось и раскраснелось от солнца. Какой-то шорох отвлек Каролину от утреннего туалета. Из высокой травы на нее смотрели зеленые глаза Крошки. Зверек притаился за камнем и внимательно наблюдал за ней.

— Доброе утро, малышка, — проворковала Каролина, протягивая руки. — Хочешь поиграть?

Крошка осторожничала, но не дичилась, как вчера вечером. Прежде чем вернуться к палатке, Каролине удалось поймать зверька и прижать к себе.

— О, нет, — простонал Хенк, отрываясь от неудачных попыток оживить костер. — Как ты ее нашла?

— Она пришла сама. Мы нужны ей. Хенк уже собирался с ней поспорить, но вдруг услышал отдаленный конский топот. Взобравшись на ближайшую скалу, он замахал руками и закричал:

— Бекки! Сюда!

Каролина никогда в жизни не чувствовала такого облегчения. Вскоре подъехали Бекки Фаулер и незнакомый ковбой. Вслед за ними понуро плелись Фиалка и Лютик.

— Привет, ребята! — радостно воскликнула Бекки. — Вот это гроза была вчера ночью!

— Да уж, — ответил Хенк не столь восторженно. — Вам, конечно, было сухо и тепло наблюдать за грозой из дома.

— Конечно, Хенк. Чет развел огонь в камине. Мы поджарили стейки с луком. Выпили вина, которое ты привез из…

— Я рад, что вы славно повеселились, — оборвал ее Хенк. — Привет, Чет.

Ковбой по имени Чет легко развернул своего великолепного коня. Это был высокий и худощавый молодой человек, примерно одного возраста с Бекки. На нем была потертая шляпа с широкими полями. Поверх джинсов и фланелевой рубашки — накладки и кожаная жилетка. Лишь модные солнечные очки смотрелись несколько неуместно при таком наряде.

И чего это он смотрит на Хенка с таким веселым удивлением, подумала Каролина.

— Привет, Генри. Ты что, попал в маленькую неприятность? — В ухмылке Чета явно читалась издевка.

— Ничего страшного. — Генри заставил себя улыбнуться в ответ, но взгляд его был так же холоден и непроницаем, как очки Чета. — Спасибо, что привели наших лошадей.

— Не за что. А ты сможешь доехать на этом необъезженном мустанге домой?

Хенк мрачно принял поводья Лютика, ничего не сказав в ответ.

Бекки спешилась и с Озабоченным видом подошла к Каролине.

— Мисс Кортезо, надеюсь, вы не очень измучились. Гроза была… Господи, это еще что?

— Волк. — Каролина погладила Крошку, заснувшую у нее на руках. — Вернее, волчица. Ее мать застрелили. И эта малышка не прожила бы долго одна.

— А… что вы собираетесь делать с ней дальше? — осторожно спросила Бекки. — Это ведь дикое животное.

— Но не оставлять же ее здесь на верную смерть!

Ответом ей было молчание. Каролина поняла, что волчонка без колебаний оставили бы умирать. Того же ожидают и от нее. Она начала сердиться.

— Я не брошу ее ни за что на свете!

— Но… — начала возражать Бекки.

— Погоди, — перебил ее Чет. — Если уж молодая леди так сдружилась с этим зверем… — И он обратился уже к Каролине: — Я Чет Росуэл. У меня есть несколько акров неподалеку.

— Рада познакомиться с вами, Чет, — Каролина поудобнее перехватила Крошку и протянула Чету руку. — Вы, кажется, на моей стороне?

Бекки и Хенк в изумлении воззрились на него. Чет рассмеялся.

— Я вас понимаю, скажем так. Хотите, я даже подержу маленькую?

— Была бы вам очень благодарна. Мне нужно собраться.

— Раз уж этот вопрос улажен, — пробурчал Хенк, — почему бы нам не двинуться к дому? Я хочу поскорее принять горячий душ…

— Жаль только, что на ранчо нет джакузи, — иронично заметил Чет. — Генри не помешает часок помокнуть в ванной.

Бекки бросила на Чета предостерегающий взгляд, но он только громко рассмеялся собственной шутке.

Свернуть палатку и одеяла не заняло много времени, и уже через несколько минут вся компания направилась в сторону ранчо.

Довольная, что Чет взялся опекать Крошку, Каролина сосредоточилась на том, чтобы держаться на Фиалке как можно прямее. Поездка заняла меньше часа, но тело ее отзывалось болезненным протестом на каждый шаг лошади.

Впрочем, Хенк чувствовал себя немногим лучше, а то и хуже.

Вернувшись на ранчо, Каролина с радостью передала поводья Фиалки в заботливые руки одного из помощников. Чет вызвался присмотреть за Крошкой, и Каролина оказалась полностью свободна. Слегка прихрамывая, она поспешила в дом. Постель и горячий душ — сейчас ей хотелось только этого.

Лежать в ванне было невыразимо приятно. Помокнув минут двадцать, Каролина проглотила таблетку аспирина. Выйдя из ванной, она услышала, как снизу ее зовет Бекки.

— Мисс Кортезо, вам звонили из офиса вчера вечером. Какой-то мужчина, назвался Бертом. Просил ему перезвонить.

— Спасибо, — откликнулась Каролина слабым голосом. — Я позвоню, а потом немного посплю, ладно?

— Конечно. У меня еще есть дела, но я скоро вернусь. Если вам что-то понадобится, обратитесь к Хенку.

— Спасибо.

Накинув легкий халатик, Каролина спустилась вниз. На кухне у телефона стоял Хенк. Когда Каролина вошла, он повесил трубку. Интересно, закончил он разговор или прервал, заслышав ее шаги?

— Телефон в твоем распоряжении. — Хенк старался говорить приветливо. — Есть печенье и бекон, если ты голодна. Налить тебе кофе?

— Если не затруднит.

Пока Каролина набирала номер офиса «Солнечных календарей», Хенк достал из шкафа большую кружку и наполнил ее горячим черным кофе. Затем деликатно вышел из кухни, чтобы она смогла поговорить с Бертом наедине.

— Привет, Берт. Это я.

— Голосок у тебя невеселый, — заметил партнер. — Как себя чувствуешь?

— Жить буду.

— Что случилось? Прекрасный принц обернулся лягушкой?

— Нет, дело не в этом. Просто была трудная ночь. Я тоскую по комфорту и цивилизации.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Каролина вздохнула:

— Боюсь, ничем.

— Ты, кажется, разочарована?

Каролина помедлила, придумывая подходящий ответ.

— Нет, не разочарована. Просто немного устала. Но…

— Он действительно такой, как ты ожидала?

— Да. Даже лучше. Мне так кажется. Ох, это так сложно!

— Сложно? — Берт рассмеялся. — Ты же там всего на пару дней. А говоришь так, как будто вас уже связывают какие-то сложные отношения.

— Нет никаких «отношений»! — возразила Каролина.

— Но тебе бы хотелось, чтобы они были, — лукаво предположил Берт.

— Может быть. Если бы не эта дурацкая Южная Дакота… — Она снова вздохнула. — Прости, я сама не знаю, что говорю, Берт. Так устала, что едва стою на ногах.

— Может быть, мне перезвонить попозже?

— Нет, давай сейчас. Что творится в офисе?

— Я послал к тебе фотографа. Это Алексис из «Марвел фото», помнишь ее? Она приедет завтра. У тебя уже есть тестовые снимки?

— Пока нет. Трудно выбрать ракурс. Это место — такая глушь!

— Неважно. Алексис свое дело знает.

Каролина представила, как сейчас выглядит Хенк: хромающий, с измученным лицом.

— Ладно, я думаю, все будет в порядке. Извини, мне нужно отдохнуть. Берт…

Он уже собирался повесить трубку.

— Да?

— Спасибо, — едва слышно сказала Каролина.

— За что?

— За то, что ты есть.

Берт тихо засмеялся.

— Ладно. Будь осторожна. Ты можешь наломать дров, когда чувства берут верх. Каролине удалось выдавить смешок.

— Не беспокойся. Увидимся через несколько дней.

Повесив трубку, Каролина неожиданно почувствовала, что жутко проголодалась. Она набросилась на бекон, съела два печенья с джемом и мелкими глотками выпила горячий кофе. Наполнив чашку еще раз, понесла ее наверх.

На площадке она столкнулась с Хенком, стоявшим в дверях ванной и чистившим зубы. На нем не было ничего, кроме синего полотенца, обернутого вокруг бедер. Его фигура, казалось, целиком заполняла дверной проем. С мокрых волос на плечи и грудь стекали капельки воды. Раздетым он выглядел даже сексапильнее, чем в одежде ковбоя.

Отложив зубную щетку, Хенк окинул Каролину долгим взглядом. Его глаза странно поблескивали. Сердце ее екнуло, когда она поняла, что первый снимок запечатлел именно этот взгляд. Тот самый снимок, который она хранила на столике у изголовья кровати.

На мгновение Каролина потеряла дар речи. Взгляд Хенка светился теплотой и юмором. И еще чем-то, более чувственным. Очень мужским, притягательным, магнетическим.

Каролина мысленно перенеслась во вчерашний день. В их дикие, необузданные игры на залитой солнцем лужайке. Хенк, без сомнения, вспомнил о том же. Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. С трудом собравшись с мыслями, Каролина спросила:

— Будешь ложиться спать?

Хенк кивнул.

— А ты? — коротко спросил он.

— Ну, после прошлой ночи…

— Устала?

— Да… но теперь нет. Выпила кофе. — Она попыталась прогнать с лица глупую улыбку. — Бекки варит очень крепкий.

Хенк склонился над раковиной и прополоскал рот. Потом, взяв еще одно полотенце, принялся энергично тереть мокрые волосы.

— Да, я тоже выпил чашку. Бодрит, ничего не скажешь.

Каролина замялась.

— Может быть, нам стоит поговорить? — с трудом произнесла она.

— Ты права. — Хенк повесил полотенце на гвоздик. — Послушай, насчет того, что я сказал утром… Прости.

— Это ты меня прости. Просто я не выспалась, проголодалась…

— Ты выглядела потрясающе, — мягко прервал ее Хенк. — Конечно, сон на камнях никого не красит, но ты прекрасна всегда.

— И сейчас?

— Да. И сейчас.

Хенк подошел к Каролине и легонько провел пальцем по ее щеке. Остановись, пока не поздно, говорил ему разум. Но слабый голос рассудка не мог соперничать с целым океаном чувств.

Сейчас она выглядела такой милой! Немного смущенная, порозовевшая, с чуть влажными после душа волосами, в легком коротком халатике… Хенк поцеловал ее. Лаская ее нежную шею, он чувствовал биение пульса. Горячее желание все более подчиняло себе его естество, поцелуи становились все требовательнее.

Каролина не сопротивлялась, мягкие губы раскрылись навстречу его поцелую. И вот она уже прижималась к нему, с наслаждением ощущая каждую клеточку его тела.

Они не думали, не дышали. Просто таяли в тихом, сладком забытьи.

А потом Каролина отстранилась. Мягко. Отводя глаза. Хенк хотел снова обнять ее, но она отвернулась.

— О, Хенк… — Глаза ее наполнились слезами. — Я не должна была тебя целовать.

— Почему? Мы же взрослые люди.

— Как будто ты не понимаешь! Разве у нашего романа может быть продолжение? Просто мы замечательно провели время. Одну ночь. — Слезы катились по ее щекам. — Ты нравишься мне, Хенк, и я думаю, нам было бы хорошо вместе…

Она права, подумал Хенк. Нам было бы очень хорошо вместе. И не только в постели. Она пока и не догадывается, сколько у нас общего.

— Но, — продолжала Каролина печально, — я все же кое-что поняла.

— Что?

— Я ненавижу это место! — почти выкрикнула она. — Я — городское существо, Хенк. Я думала, что ранчо — это романтично и замечательно, но… это не для меня. Здесь неудобно, сложно, и… я… я хочу домой.

Слава Богу! Хенку захотелось запеть от радости. Но он лишь молча забрал у Каролины чашку и отвел ее в спальню. Закрыв за собой дверь, Хенк подвел ее к постели. Каролина упала на подушки и разрыдалась.

— Мне так стыдно за себя, — всхлипывала она. — Я такая трусиха, слабая и хилая.

Хенк сел рядом с ней и поставил кружку с остывающим кофе на подоконник.

— Ты какая угодно, но только не слабая.

— Мне нравится природа, но я не смогу здесь жить! Ты понимаешь меня?

Хенк радостно улыбнулся.

— Даже лучше, чем ты думаешь. — Он поцеловал ее в щеку. — Тебе не о чем плакать, Каролина.

— Но… но ты мне нравишься. Вчера… нам было хорошо, правда?

— Это не выразить словами.

— И сейчас мне хочется обнять тебя и… Ох, черт. Почему бы и не сказать? Я хочу заниматься с тобой любовью. Долго. Бесконечно долго. Ну разве это не сумасшествие?

Хенк покрыл ее лицо легкими поцелуями.

— Сумасшествие? Нет. И почему бы не осуществить эту идею на деле?

— Это как-то распутно.

— Нет, скорее приятно. Я уже представляю, как…

— Ты не думаешь, что я какая-нибудь ужасная потаскушка?

— Потаскушка? — рассмеялся Хенк.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Каролина, — Хенк заговорил серьезно, — вообще-то я готов назвать тебя даже богиней, если ты позволишь снять с тебя халатик.

Она неуверенно улыбнулась и закрыла глаза.

— Я хочу представить, что мы — в роскошном отеле. Что можно позвонить по телефону и заказать все, что нужно. И что вечером мы можем пойти в театр.

— А как насчет сауны?

Каролина удивленно открыла глаза.

— Тебе нравится сауна?

— Обожаю, — пробормотал Хенк, одновременно лаская губами ее шею.

Он развязал поясок ее халата и покрыл поцелуями нежную грудь.

Каролина застонала от наслаждения. Откинувшись на постель, она потянула за собой Хенка, и их тела переплелись на пахнущих свежестью простынях. Лежать на них было куда приятнее, чем на одеяле, расстеленном на каменистой земле.

Каролина выпуталась из халата и прильнула к Хенку. Эти тесные объятия доводили Хенка до безумия.

— Еще минута, и я не смогу остановиться, — хрипло прошептал он, поглаживая ее спину. — Ты уверена, что хочешь этого?

— Да. Я не могу больше ждать.

— Тогда мне надо отлучиться на секунду. По-моему, у меня были…

— У меня в чемодане тоже есть, — сказала она с застенчивой улыбкой. — Я проверила прежде, чем идти в душ.

Хенк рассмеялся, любуясь ею. Он протянул руку к чемодану и придвинул его поближе к кровати. Каролина открыла чемодан и достала маленький пакетик.

Через секунду они уже предавались любви. Ласки Каролины были изобретательны, поцелуи — игривы. Она рассмеялась, когда Хенк сказал ей, чего ему хочется. Вскоре он уже сходил с ума от ее чувственных игр.

Сегодня в шепоте Каролины было даже больше страсти, чем вчера. Она вся была в напряжении, каждый мускул тела жаждал скорейшей разрядки. Хенк как мог следовал ее желаниям.

И вот они слились в едином порыве. Каролина всем существом подалась ему навстречу. Ее глаза светились от счастья, на губах играла томная улыбка.

Глядя на нее, Хенк почувствовал, как оттаивает его сердце. Она была так прекрасна, так совершенна… Ему казалось, что он вернулся домой после долгих скитаний. Нет, не на ранчо, а к ней, к женщине. К единственной женщине.

И именно сейчас ему захотелось сказать ей правду, объяснить все. Но Каролина была слишком возбуждена. И Хенк забыл обо всем, кроме любви.

Тело Каролины содрогнулось. Она выкрикнула его имя, широко распахнув глаза. Хенк видел в них отражение экстаза, бушующего внутри нее. Она кричала и изгибалась под ним, и он чувствовал, как все его существо вторит ее эмоциям и движениям. Они растворились друг в друге и слились в единое целое.


Каролина лежала, уютным клубочком свернувшись в объятиях Хенка. Она чувствовала себя легкой и исполненной счастья и нежности. Долгое время Хенк думал только о том, что она — рядом. Они медленно возвращались к реальности.

Каролина улыбалась ласково и сонно. Хенк знал, что выглядит примерно так же — усталым, но счастливым.

Слова им были не нужны.

Но он все же сказал:

— Где же ты была все это время?

Согретая его словами, Каролина закрыла глаза и слушала ровное дыхание Хенка. Он вскоре заснул, оставив ее наедине со своими мыслями.

Что же в первую очередь привлекает ее в этом человеке? Внешность? Да, он высок, гибок, красив, у него широкие плечи. Или его легкий, заразительный смех, мягкие обертоны голоса? Или то, как иногда вспыхивают его небесно-голубые глаза?

Нет, скорее всего, что-то другое будило в душе Каролины смутное волнение.

Конечно, с простым пастухом с Дикого Запада должно быть легче, чем с закомплексованными городскими мужчинами. Жизнь такого человека, как Хенк, проста и естественна. Он ездит на лошади, водит грузовой пикап, ухаживает за скотом и не беспокоится о тех суетных пустяках, что заботят весь остальной мир. Этот самый человек-мечта занимал мысли Каролины последние недели. Она сама создала его еще до встречи с Хенком.

Но таков ли он сам? Похож ли на того выдуманного героя, о котором она мечтала? Может быть, и нет, призналась себе Каролина. Он — не сошедший с экрана герой вестерна, поверхностный и пустоголовый.

Он — настоящий. Иногда вспыльчив, иногда неравнодушен к комфорту. Он легко узнал все о жизни Каролины, об ее семье и привычках. Он умен и общителен. Наконец, отличный любовник. Трудно поверить, что Хенк прожил всю жизнь на ранчо в Южной Дакоте. Особенно судя по их вчерашним разговорам.

Но Каролина уже устала ломать голову над всеми этими загадками. Я люблю тебя, Хенк, подумала она, погружаясь в блаженное забытье.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Страсть — это еще не любовь, напомнила себе Каролина на следующий день. Но иногда они бывают так похожи, что нетрудно спутать.

Все ее мысли были поглощены Хенком Фаулером. Она даже забыла, что осталась без сигарет. На смену одной привычке пришла другая. Но гораздо более приятная.

День был солнечным и прохладным. Отличный день для работы в загоне, заявила Бекки за завтраком и окинула брата странным взглядом.

Каролина провела некоторое время с Четом Росуэлом. Он учил ее, как ухаживать за Крошкой, но мысли ее находились далеко. Образ Хенка преследовал ее каждую минуту. Каролина поймала себя на том, что по нескольку раз в минуту оглядывается через плечо, чтобы увидеть, чем занят Хенк на другом конце загона.

— Дело нехитрое, мэм, — объяснял Чет. — Вы держите бутылочку левой рукой, а малышку — правой. Вот, дайте мне… да, правильно. Позже ей можно будет давать и твердую пищу.

— Спасибо, Чет.

— Ох, сладкая моя, да я всегда рад помочь такой милой маленькой леди, как вы.

В другое время Каролина дала бы достойный отпор любому, кто назвал бы ее милой и маленькой, а тем более — сладкой. Но она едва слышала, что говорил ей Чет.

Хенк, помогая Бекки на другом конце загона, пребывал в прямо противоположном настроении.

— Да что этот фрукт о себе возомнил? Чего это он вьется вокруг Каролины?

Бекки раздраженно посмотрела на брата. Теленок, которого она обследовала на предмет слепоты, вел себя беспокойно, а Хенк помогал сестре далеко не в полную силу.

— Ты не мог бы держать веревку натянутой, Генри? И шею прижми как следует. Я не хочу, чтобы он поломал мне ногу, пока ты косишься на свою подружку.

Хенк прижал теленка, как только мог.

— Она не моя подружка. И уж точно — не его!

— Тогда что ты имеешь против Чета?

Хенк пытался удерживать упирающегося теленка, как учила его Бекки, но при этом не мог не оглядываться на Каролину, которая, казалось, ловила каждое слово Чета. Тот с умным видом обучал девушку несложной процедуре кормления Крошки, бесцеремонно держа ее за руку, которую Каролина почему-то не спешила отнимать.

— Я ничего не имею против Росуэла, — подавленно сказал Хенк, отворачиваясь.

— Ты же ненавидел его с начальной школы, — напомнила Бекки.

— Он задирал всех, когда мы учились у мисс Хардвикс, — пробормотал он.

— Подожди минутку. Я думала, что это как раз тебя чуть не выгнали из школы.

— За то, что я подрался с Четом Росуэлом, — хмыкнул Хенк. — Я просто не мог больше его терпеть. Он стал приставать к Джулии Гудмен.

— Ох-хо, значит, Джулия Гудмен! — рассмеялась Бекки. — Такая милая девочка с упрямыми кудряшками. Кто же может ее забыть? Она всегда умела казаться слабой перед теми, кто мог быть ей полезен. Джулия была подлой.

— Нет, не подлой. Просто девочка знала, чего хочет.

— У нее сейчас бизнес по торговле автомобилями.

— Она молодец.

— А теперь, похоже, у тебя слабость к Каролине. Почему? Ей же не нужна защита.

— Мне нравятся сильные женщины.

— Значит, у тебя появился прекрасный оппонент для соревнований в упрямстве. Ладно, отпускай теленка. В пятницу отвезем его к ветеринару на проверку. — Бекки отряхнула перчатки. Освобожденный теленок потрусил назад к матери. — Тебе совсем не нравится Чет Росуэл, а, Генри?

— Нет.

Бекки, прищурившись, посмотрела на него:

— Почему?

— Потому что он олицетворяет все, чем я мог стать, но не стал, — сказал Хенк. — Он — тупой ковбой, который не прочел ни одной книги. По крайней мере раз в неделю он спит в сарае, вместе с лошадьми. Папа всегда любил Чета, и он вечно вертелся у нас. Тебе он тоже нравился, если мне не изменяет память.

— Мне он и сейчас нравится. — В голосе Бекки послышалась обида.

Хенк взял сестру за локоть и повернул так, чтобы видеть ее лицо. Она быстро отвела глаза.

— И что это все означает?

— Ничего. Ну, почти ничего. — Бекки забрала у брата веревку и стала ее медленно сматывать. — Он часто заходит ко мне. Два года назад Чет потерял свое ранчо.

— Что, неудача в бизнесе?

— Нет, просто ему не повезло. И сейчас он… ну, он изменился. Генри.

— Что ты хочешь сказать? Он больше не дразнит маленьких девочек?

— Я не говорю, что у Чета нет недостатков. Есть, и немало. Он грубоват и необразован, но мы работаем над этим.

— Мы?

— Я и Чет.

Хенк наконец понял, что она имеет в виду.

— О, черт! Бекки! Ты же не собираешься за него замуж?

Бекки твердо посмотрела на брата.

— А что, если собираюсь?

Хенку не хотелось обижать сестру. Особенно из-за старой детской неприязни, которая давно уже не имела значения. Он обнял Бекки за плечи.

— Послушай, Бек, если ты действительно хочешь выйти замуж за Росуэла, выходи. Я даже приеду на свадьбу и пожелаю вам счастья. На самом деле Чет не так уж плох.

Бекки встала на цыпочки и поцеловала Хенка в щеку.

— Теперь ты больше не беспокоишься за свою подружку?

— Она не моя…

— Да, конечно! Не лги мне, Генри. — Бекки легко взобралась на изгородь. — Вы бросаете друг на друга такие взгляды, что просто жарко делается. И если тебе хочется скрыть свои приключения, то нужно серьезно поработать над конспирацией. Твоя постель не тронута.

Хенк смущенно промолчал.

— А Каролина мне даже нравится, — продолжала Бекки, сидя на загородке. — И не только потому, что у нее мешок денег. Она забавная.

— Да, — признал Хенк. — Это точно. Уж я-то знаю.

— И умная. Мне понравились истории, которые она рассказывала вчера за ужином.

— Ага.

— А как ловко она втянула тебя в спор о политике! Я никогда еще не слышала, чтобы ты так яростно отстаивал свою точку зрения. Похоже, конец твоей свободе!

Хенк с усмешкой вспомнил их вчерашний жаркий спор. Если уж Каролина сумела в чем-то переубедить Генри Фаулера, значит, она сделана из редкого твердого материала.

— И к тому же она красивая, — подытожила Бекки. — Чего ты ждешь, Генри?

— Может быть, еще одного, последнего, толчка.

Бекки фыркнула.

— Ладно. — Хенк оставался серьезным. — У меня есть своя жизнь. Точно так же, как у нее. Это все непросто.

Бекки сменила тему разговора:

— А что насчет вчерашнего звонка? Тебе ведь звонил редактор?

Хенк бросил на сестру подозрительный взгляд:

— Наверное, ты и так все у него выведала, когда он позвонил в первый раз.

— Да, кое-что, — призналась Бекки. — Например, что твоя колонка продана в ряд других газет. И что ты получил еще несколько колонок. Звучит угрожающе.

— Есть отчего испугаться, — ответил Хенк. — Это означает поездки, много перемен. Они хотят, чтобы я начал делать репортажи по всей Калифорнии. А также с лыжных курортов в Юте и Айдахо. И кто знает, откуда еще.

— Генри, но это же чудесно!

Хенк покачал головой.

— Не уверен. Я не маститый писатель, а журналист, сестричка. Этакий ворчливый парень, который рассуждает о политике и вообще обо всем, что придет в голову. Элегантные лыжные курорты — не совсем мой стиль.

— Соглашайся, брат… Опиши все, как умеет только Генри Фаулер.

— Может быть, соглашусь, — сказал он задумчиво. — Я пока думаю над этим.

— А Каролина в твои планы никак не вписывается?

— Нам еще надо многое уладить и обсудить.

— Например?

Да великое множество вещей, подумал Хенк. Но для этого у них еще будет предостаточно времени. Главное — рассказать ей всю правду о себе. И о том, почему он скрыл от нее свою настоящую жизнь.

Хенк все острее чувствовал вину за совершенный им обман. Но он старался не показывать сестре свое удрученное настроение.

— Не любопытствуй. — Он затянул платок на шее сестры.

— Тебе виднее. — Бекки взъерошила волосы Хенка и оглянулась на другой конец загона. — Как ты думаешь, что сейчас Чет говорит Каролине?

Хенк посмотрел в том же направлении и увидел, что Чет болтает без умолку. Каролина слушала серьезно и внимательно. Что-то в ее лице заставило Хенка почувствовать себя неуютно. Женщина выглядела ошеломленной. И не только потому, что Чет снова взял ее за руку.

— Черт, да о чем же он с ней говорит? — проскрежетал Хенк и направился к ним.

— Понятия не имею. — Бекки слезла с загородки и поспешила вслед за братом.


Разговаривая с Четом, Каролина узнала кое-что интересное.

— Чудесный день для прогулок, мисс Каролина, — заметил Чет.

Накормленную Крошку уже пустили в импровизированный вольер, который Чет соорудил из старого курятника. Теперь он пытался развлечь Каролину беседой. Каролина отвечала кратко и машинально.

— Да, вы правы.

— Может быть, я поймаю для нас пару лошадок и мы поедем покататься? — Чет прислонился к ограде вольера. — Можем съездить в одно прелестное местечко.

— Вообще-то мы с Хенком собирались покататься позже.

— Когда он еще соберется! Да и вряд ли Генри куда-то поедет. Он же ненавидит лошадей.

— Что?

Выражение ее лица, должно быть, озадачило Чета:

— А вы что, не заметили? Черт, да у него на них все равно что аллергия. Я никогда не знал человека, который бы так часто падал с лошади, как Генри.

— Я думала, он отличный наездник.

— Может быть, на хромом пони! — Чет громко захохотал.

В этот момент подошли Хенк и Бекки. Каролина рассматривала Хенка, будто увидела первый раз в жизни. Тот окинул Чета ледяным взглядом.

— Ну, как у вас дела? — спросила Бекки, оглядывая вольер. — Этому волчонку, наверное, уже пора вернуться к дикой жизни.

— Ни за что! — Позабыв обо всем, Каролина встала на защиту своей Крошки. — Она еще слишком мала.

— Мы не можем держать ее здесь. Волк на ранчо — нежеланный гость.

— Я что-нибудь придумаю, — поспешно ответила Каролина.

— Пусть ее осмотрит ветеринар, когда приедет. Надо быть осторожней. Все-таки дикое животное. Чет рассмеялся.

— Мисс Каролина уже готова отдать волчонка в школу хороших манер.

Бекки грозно взглянула на него.

— Чет, ты поможешь мне перегнать телят?

— Конечно, дорогая. Мисс Каролина сказала, что собирается поехать кататься с Генри. Это что, шутка такая? — Чет обнял Бекки за плечи, и они направились к загону.

Как только они отошли на безопасное расстояние, Бекки начала тихо отчитывать за что-то своего жениха. Чет так же полушепотом защищался.

Глядя им вслед, Каролина хмуро спросила:

— Что он имел в виду? По-моему, он тебя не любит, Хенк.

— У нас с Четом — старые счеты. — Хенк потеребил прядь ее волос. — Ничего серьезного, просто два ершистых парня терпеть друг друга не могут. Кстати, еще с детства. Пойдем погуляем?

Каролина перевела взгляд с Хенка на Чета. В ее голову начали закрадываться смутные подозрения. Но она не подала вида и улыбнулась.

— Я думала, мы покатаемся на лошадях.

— Лучше пешком. Я хочу тебе кое-что показать. Они пошли вдоль изгороди, которая тянулась в направлении гор. В отдалении паслось несколько лошадей.

Каролина с удовольствием вдыхала свежий воздух. Вдруг она рассмеялась.

— Ты что?

— Я годами пыталась бросить курить. И вот уже несколько дней даже не вспоминаю о сигаретах. И все благодаря этому месту, этому воздуху.

Они прошли милю, потом еще одну. И остановились на вершине длинного плоского плато. Казалось, с этой точки можно видеть на сотни миль вокруг. Огромное пространство ошеломило ее.

— Красиво, правда? — Хенк дышал полной грудью, наслаждаясь ароматами трав.

— Замечательно. Это похоже на океан. Хенк обнял Каролину за талию и притянул к себе.

— Здесь я учился лазить по скалам.

— Правда?

— С тех пор я покорил много вершин, но началось все именно здесь.

— Ты занимаешься альпинизмом? Со всеми этими тросами и кошками?

— Настоящее мое увлечение — ледовый альпинизм. Это до смерти пугает мою мать. Конечно, я не профессионал, но мне это нравится. — Он взглянул на бесконечные поля, лежащие перед ними в сиянии солнца. — Я часто приходил сюда мальчиком и отпускал свое воображение на волю.

Каролина проследила за его взглядом.

— Трудно поверить, что люди проезжают такие расстояния, чтобы жить здесь. Ты, наверное, очень гордишься своей семьей.

В его груди зародился тихий смех.

— Да, горжусь. Хотя далеко не всегда я понимал своих родителей.

— У меня сложилось впечатление, что ты не всегда жил здесь, со своей семьей.

— Нет, не всегда. — Хенк немного помедлил. — Видишь ли, мы родом отсюда, из этого прекрасного места. Возьмем, к примеру, твою волчицу.

Не вполне понимая, о чем речь, Каролина перебила его:

— Она еще слишком маленькая, чтобы отпускать ее на волю, Хенк. Она умрет.

— Знаю, знаю. Я не об этом. Так вот, она должна следовать своим первоначальным инстинктам. И не нам ее переделывать.

— Я и не хочу, чтобы она становилась домашней.

— Нет, ты не понимаешь! — Хенк смотрел серьезно и сосредоточенно. — Я хочу сказать, что животные не похожи на людей. Или… ну…

Каролина заметила, что Хенк даже покраснел.

— Что ты пытаешься сказать?

— Я люблю это ранчо. — Он говорил, словно отвечал заученный урок. — Эта земля много для меня значит. Здесь жила моя семья, здесь я провел детство. И я хочу, чтобы все оставалось как есть.

— Понятно, — пробормотала Каролина. Ее сердце болезненно сжалось. Он намекает ей, что между ними все кончено. Потому что он принадлежит этому месту, а она — нет. Хенк продолжал говорить, но Каролина уже не понимала его слов. Просто не слышала.

— И еще — Бекки… Ранчо — это ее жизнь. И я должен ей помочь сохранить его.

— Ага…

— У нас были финансовые трудности. Теперь Бекки нужно много денег, чтобы сохранить родительское гнездо. Именно поэтому она послала в вашу фирму мою фотографию.

Каролина попыталась сосредоточиться, но мешали бушующие в ней чувства.

— Ты получишь свои десять тысяч, обещаю.

— Я не то имел в виду…

— Берт нашел хорошего фотографа. Скорее всего, она приедет завтра.

Хенк слегка побледнел и грустно улыбнулся.

— И что мне придется делать?

Каролине удалось улыбнуться в ответ.

— Это не так уж сложно. Я не буду заставлять тебя раздеваться, если ты сам не захочешь.

— Я не захочу, можешь не сомневаться! — рассмеялся он.

— Зря. С Алексис все прошло бы легко и весело.

— С Алексис? — повторил он в некотором смущении. — Женщина?

— И не одна. — Каролина понемногу приходила в себя. — Она привезет с собой Рейчел, гримера. И, скорее всего, Денизу, специалиста по освещению.

— О, Боже!

— Тебе еще несказанно повезло. С ними гораздо легче работать, чем с тем парнем, которого мы обычно нанимаем. Марк заставлял рыдать взрослых мужчин.

— Каролина…

— Да?

Хенк обнял ее и потерялся во взгляде бездонных глаз. Он жадно впитывал каждую черточку ее лица — классический контур скул, маленький любопытный носик, полные губы, такие сладкие и чувственные… В ней ощущалась неукротимая жизненная сила. Достаточная, чтобы покорить любого мужчину на свете.

Он бросил все попытки объяснить что-нибудь и просто поцеловал ее долгим, нежным поцелуем, который обещал много больше, чем любые слова.

У нас еще будет время обо всем поговорить, подумал он, лаская языком ее губы. Сейчас ему хотелось лишь раствориться в женщине, которую он так желал назвать своей.


На следующее утро Каролину разбудила Бекки. Снова звонил Берт.

— Что там такое? — сонно пробормотал Хенк, поворачиваясь на другой бок, пока Каролина выбиралась из постели и накидывала халат.

— Ничего не случилось, спи, — ласково прошептала она. — Просто мне позвонил Берт.

— Поцелуй меня, — скомандовал он тихо. — Чтобы я не ревновал.

Тронутая и обрадованная, Каролина исполнила его приказ. Затем спустилась вниз и подняла трубку.

— Надеюсь, у тебя срочное дело? — сухо спросила она.

Берт рассмеялся:

— Ты что — плохо спала? Или была занята всю ночь?

— Не важно. — Каролина все-таки не удержалась от улыбки. — Не порть мне настроение, надоедала.

— Да ты там действительно хорошо проводишь время! Но должен тебя огорчить: ты срочно нужна в Лос-Анджелесе.

— Почему? Что случилось?

— У нас неприятности. Из Нью-Йорка звонили адвокаты. Якобы мы нарушили чьи-то авторские права в последнем календаре. Они хотят миллион долларов и вот-вот приедут за деньгами. Придется драться.

— Какие еще авторские права? С нашими фотографиями все чисто.

— Ты можешь это доказать?

— Да, — уверенно ответила Каролина. — У меня все документы и слайды в отдельной папке.

— Что я могу сделать до твоего возвращения?

Каролина быстро обдумала ситуацию. Уже не первый раз различные крючкотворы хотели оттяпать кусок прибылей у «Солнечных календарей», но их обвинения обычно не стоили и выеденного яйца, Берт и сам справился бы с этим делом. Но, к несчастью, он был из тех, кто может сломаться, если ребята из Нью-Йорка хорошо поднажмут.

— Когда они приедут?

— Уже в пути.

Каролина застонала.

— Шустрые ребята. Ладно, я вернусь, как только все здесь улажу. Главное, задержи их, пока я не появлюсь.

— Когда, хотя бы примерно, тебя ждать?

— Надеюсь, к вечеру. А теперь освободи линию. Мне надо заказать билет на самолет.

— Каролина, — сказал Берт с чувством, прежде чем повесить трубку, — спасибо тебе. Я твой вечный должник.

Она широко улыбнулась.

— Подожди, я спрошу с тебя с процентами.

Повесив трубку и поднявшись наверх, она ошеломила сонного Хенка последними новостями.

— Через шесть часов я вылетаю в Лос-Анджелес.

Он быстро поднялся и поймал ее за запястье, глядя удрученно и озабоченно.

— Давай я отвезу тебя хотя бы в аэропорт.

Каролине было приятно это предложение, но она отрицательно покачала головой и постаралась, чтобы ее голос звучал как можно веселее.

— Я и сама доберусь. Кроме того, ты нужен здесь. Бекки сказала, что сегодня приезжают покупатели за коровами.

— Послушай, Каролина. — Хенк сел на постели. — Тебе лучше услышать кое-что, прежде чем ты уедешь.

Хенк был предельно серьезен.

— Конечно. — Каролина начала складывать вещи в чемодан. — Но ты не возражаешь, если я сначала приму душ? Мне надо спешить.

Хенк откинулся на подушки.

— Я подожду. То, что я хочу тебе сказать, очень важно.

Каролина присела на секунду и горячо поцеловала его в губы.

— Вот так. Пока думай обо мне. Он блаженно улыбнулся.

— Если бы я мог думать о чем-нибудь еще!


Даже лучше уехать вот так, в спешке, думала Каролина уже в самолете. Гораздо легче наскоро попрощаться, чем переживать все эти сцены со слезами и глупыми обещаниями, которые никто не собирается выполнять. Вместо этого они расстались на людях, стоя на крыльце рядом с Бекки и Четом, который во все глаза смотрел на них, ничуть не смущаясь.

Решив, что пожимать руки глупо, Каролина как можно скорее прошла к своему джипу. Но Хенк буквально вытащил ее из машины.

— Постой.

— Но…

Он поцеловал ее прямо на глазах у сестры и Чета. Поцелуй был наполнен страстью и жаром. Каролина попыталась навсегда запечатлеть в памяти то чувство, с каким она прощалась с Хенком. Смущение. Грусть. Счастье. Она глубоко вздохнула и неохотно отстранилась.

— Позаботься за меня о Крошке, — сказала она, уже садясь в машину.

Да, долгие проводы — лишние слезы. Уже сидя в удобном кресле и глядя в иллюминатор, Каролина попыталась вспомнить каждый миг этих двух блаженных дней, которые она провела с Хенком Фаулером. Ей почему-то хотелось верить, что чувство, выросшее между ними так стремительно, — настоящая любовь.

Всю дорогу до Лос-Анджелеса она пыталась представить, как проведет остаток жизни без Хенка Фаулера. И все ее планы рано или поздно упирались в небольшое ранчо, затерянное в прериях Южной Дакоты.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Огромная корзина цветов поджидала Каролину, приехавшую в офис поздно вечером. Приложенная к корзине открытка гласила: «Я по тебе уже соскучился».

— Видимо, твой парень из Южной Дакоты оказался повыше классом, чем среднестатистический ковбой, — раздался сзади голос незаметно подошедшего Берта.

— Откуда тебе знать, какой именно класс у ковбоев? Кроме того, он не мой парень.

— Прости… — Берт виновато потупился. — Понимаю, ты устала после долгого перелета. Я сказал адвокатам, что мы встретимся с ними через час. У тебя еще есть время на несколько телефонных звонков.

Каролина смягчилась.

— Я не хотела на тебя ворчать. Просто мне несподручно было уезжать. Мы с Хен… с мистером Фаулером не успели уладить все дела.

— Так позвони ему.

Оставшись одна, Каролина немедленно набрала номер справочной службы. Ответ оператора удивил ее.

— По этому адресу Хенк Фаулер не проживает.

— Попробуйте найти Генри Фаулера. — Каролина рассеянно просматривала стопку накопившейся корреспонденции. За время отлучки пришло множество писем.

Оператор опять объявился на линии.

— Жаль, но снова нет.

Озадаченная, Каролина сделала последнюю попытку:

— Может быть, Бекки Фаулер?

Оператор ввел код, и автомат тут же выдал номер телефона. Каролина записала его и немедленно набрала.

Хенк поднял трубку на втором звонке.

— Да?

— Это я.

Он радостно засмеялся, и на душе у нее потеплело.

— Как долетела? Проблема улажена?

— Сижу в своем кабинете, готовлюсь к встрече.

— Нам непременно надо встретиться снова, Каролина. — Его голос стал глубже. — Как можно скорее.

Улыбаясь интимности его интонаций, Каролина ответила:

— Я не смогу вырваться до конца недели.

— Тогда я приеду сам.

Каролина резко выпрямилась. Глаза ее восторженно светились.

— Ты серьезно?!

— Абсолютно, — спокойно ответил Хенк. — Я не могу ни о чем думать, кроме как о тебе. Твоя подруга закончит съемку, и я прилечу.

— О, Хенк, ты чудо! Алексис уже там?

— Да, и с полным антуражем. — Хенк загадочно хмыкнул. — Уже сделали несколько натурных снимков, как она их назвала. По-моему, это не совсем то, чего ты хотела.

— Я полностью доверяю Алексис, — сказала она, довольная, что все проблемы так просто разрешились. — Делай все, что она скажет, и вы управитесь за несколько часов.

— Ну…

— Она настоящий профессионал.

— Слушаюсь, мэм.

— И еще, Хенк, — добавила она, — скажи Бекки, что я пришлю ей чек утром.

— Спасибо, любимая, — произнес он искренне. — Для нее это очень важно.

Последовало долгое молчание, и Каролина закрыла глаза, пытаясь представить лицо Хенка. И грустно вздохнула.

— Да, — мягко ответил Хенк на ее невысказанную мысль. — Я чувствую то же самое.

Я люблю тебя! Эти слова едва не слетели с ее губ. Но она сдержалась, понимая, что еще слишком рано. Вдруг это только краткосрочная влюбленность?

Хенк нарушил молчание:

— Кстати, с Крошкой все в порядке. Отъедается понемногу.

Губы Каролины тронула улыбка.

— Мне это показалось или в тебе тоже проснулись к ней теплые чувства?

— Сегодня она укусила Чета. — Хенк фыркнул. — До крови. И теперь я ее просто обожаю!

— Спасибо, что позаботился о ней.

— Я бы с гораздо большим удовольствием заботился о тебе, Каролина…

Но Берт уже стучался в дверь кабинета. Каролина посмотрела на часы и обреченно вздохнула. Пора идти на встречу.

— Прости, но мне надо бежать. Я еще позвоню. Ах да, чуть не забыла поблагодарить тебя за цветы. Они такие красивые!

— Я очень скучаю по тебе, Каролина. И не хочу тебя потерять.

Каролина едва не задохнулась от счастья.

— Мы что-нибудь придумаем! — Она встала с кресла. — Но сейчас мне надо идти. Поговорим завтра.

Стоило ей положить трубку. Как вошедший Берт раздраженно сказал:

— Шевелись, Каролина! Мы не должны опоздать!


Следующий день превратился для Каролины в сплошной круговорот встреч и переговоров. Но она чувствовала себя хорошо, потому что проблему удалось утрясти без лишнего шума и больших затрат. Теперь никто не будет посягать на прибыли «Солнечных календарей». По крайней мере некоторое время.

Позвонив из аэропорта, Каролина сообщила Берту о своей победе. Она только что проводила нью-йоркскую делегацию, улетевшую несолоно хлебавши.

— Чудесно, — обрадовался Берт. — Возвращайся в офис. Это надо отметить.

— Знаешь, если ты не против, я лучше поеду домой. Я устала, и мне еще надо позвонить. — Она имела в виду лишь один звонок — Хенку.

Берт понимающе хмыкнул:

— Я только что получил несколько фотографий. Алексис послала их прямо в офис со своего ноутбука. Не хочешь взглянуть на своего ковбоя без рубашки?

Каролина была удивлена.

— Он снял для нее рубашку?

— И, должен сказать, смотрится очень даже неплохо. Но если ты собираешься домой…

— Приеду через полчаса.

Вскоре Каролина уже подъезжала к зданию. Берт сидел за столом у себя в кабинете, просматривая фотографии на компьютере.

— Они действительно хороши? — спросила она, переводя дыхание и усаживаясь в предложенное им кресло.

— Очень хороши, — отозвался партнер. — Несколько минут назад пришли последние снимки. Кстати, самые удачные. Видишь?

Каролина смотрела на экран монитора в полном оцепенении и ничего не могла понять.

— Это не Хенк, — выдавила она наконец.

— Что?

— Это же Чет!

— Какой такой Чет?

Совершенно сбитая с толку, Каролина дрожащим пальцем указала на маленький экран.

— Этого парня зовут Чет! А где Хенк?

— Погоди минутку. Эти снимки нам идеально подходят. — Берт постучал кончиком карандаша по экрану. — Этот малый — настоящий ковбой. Посмотри, какая у него лошадь! А как превосходно Алексис поймала цвет его волос на фоне деревьев!

— Но это не Хенк! — взорвалась Каролина. Она ударила кулаком по столу. — Где он?

— Да какая тебе разница? Этот парень великолепен!

— Но я хочу Хенка!

— Милая…

— Как Алексис могла так ошибиться? Она сфотографировала не того человека! Дай мне телефон!

— Но…

Каролина уже набирала номер Фаулеров. Через минуту ей ответила сонная Бекки.

— Хенк там? Мне нужно с ним поговорить. — От волнения Каролина забыла о вежливости.

— А? Который час? Господи, уже за полночь! Это ты, Каролина? — Бекки зевнула. — Генри уехал сегодня днем.

— Куда?

— Понятия не имею. — Бекки говорила сонным голосом. — Ты хоть знаешь, который час?

— Да-да. Прости, что разбудила, я… слушай, может быть, позовешь Алексис? Она поблизости?

Бекки пробормотала что-то неразборчивое. С минуту из трубки доносились отдаленные голоса, шаги и хлопанье дверей. Каролина нетерпеливо барабанила пальцами по столу. Наконец к телефону подошла Алексис Кармайкл.

— Привет, Каролина. Тебе понравились мои снимки? По-моему, они великолепны.

— Лекси, что там происходит? Где Хенк?

— Можешь убивать меня, дорогая, но этим утром он уехал. Зато остался Чет. Разве он не душка? Если бы он не был помолвлен с Бекки…

— Но я не понимаю. Нашим героем должен быть Хенк…

Алексис искренне удивилась.

— Дорогая, но Генри Фаулер не ковбой. Это так же верно, как то, что Бруклинский мост не продается. Он, конечно, красив, но Деревенщины Билла из него не выйдет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Согласись, тебе нужен мужчина с Дикого Запада, правильно? Вот мы и поручили эту роль Чету.

— Кто это мы?

— Генри и я. Он очень милый парень, но для «Солнечных календарей» не годится.

Каролина все еще ничего не соображала.

— Почему не годится?

— Потому что коэффициент его интеллекта гораздо больше размера бицепсов. Да, он достаточно привлекателен. Но в твоих календарях я видела и получше.

Каролина попыталась собраться с мыслями.

— Я… я просто не понимаю, Лекси. Хенк ведь настоящий ковбой, разве не так?

— Не смеши меня, Каролина. Лучше скажи, как тебе понравились фотографии Чета? Каролина? Ты меня слышишь?

Каролина перестала искать во всем этом смысл и передала трубку Берту. Она почувствовала себя Алисой в Стране Чудес. Реальность для нее прочно перепуталась с вымыслом, и стало невозможно понять, что происходит на самом деле. Она поднялась с кресла, подошла к широкому окну с видом на Лос-Анджелес и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Ее возмущению не было предела.

Зачем он ей лгал?

Каролина мысленно попыталась восстановить каждую фразу Хенка. Вспомнить каждый ответ на ее вопросы. Он действительно ездил на лошадях и при первой встрече лихо подлетел к ней галопом на черном скакуне. Он мастерски поймал быка с помощью лассо. Как можно сделать такое без особых навыков? Нельзя же так притворяться!

И все же он был полнейшим профаном во всем, что касалось прочих дел на ранчо. Что там сказал Чет насчет Хенка и лошадей? Каролина никак не могла вспомнить.

Почему он солгал?

«Эта земля много для меня значит, — сказал он. — Здесь жила моя семья, здесь я провел детство. Я готов сделать что угодно, только бы все оставалось как есть».

И еще он сказал, что должен помочь Бекки.

Все понемногу прояснялось. Бекки послала фотографию. Ей нужны деньги. Хенк согласился на этот цирк, чтобы сестра могла сохранить ранчо.

— Вот почему телефон записан на ее имя, — вслух произнесла Каролина.

Берт только что повесил трубку, закончив разговор с Алексис.

— Какой еще телефон?

— Извини, Берт, я задумалась.

Он ухмыльнулся.

— Надеюсь, мысли были приятными?

— Ох, Берт! — Обхватив голову руками, она ходила взад и вперед по кабинету. — Я не понимаю, что происходит!

— Расслабься, Каролина. Алексис сделала для нас отличные фотографии. Следующий календарь будет иметь грандиозный успех. — Берт примостился на краешке стола. — Да и ты великолепно провела время. Все счастливы.

— Ты не понимаешь! — вскричала Каролина. — Я же влюбилась в него! А он мне лгал! Все время одна только ложь!

— Все время? Ты уверена?

— Да, во всем!

— Точно во всем? — с нажимом спросил Берт. — Или только в некоторых вещах?

Каролина сокрушенно покачала головой.

— Я не знаю.

— И в том, что он тебя любит?

— Он никогда этого не говорил. — Каролина сделала титаническое усилие, чтобы ее голос звучал ровно. — Впрочем, не хватало еще и этого вранья.

— Значит, хорошо, что не говорил. Тем не менее вам нужно объясниться.

— Я даже не знаю, где он.

— Ах, вот в чем проблема.

— Ничего, он скоро появится, — уверенно сказала Каролина и недобро прищурилась. — И… тогда уж лучше ему найти убедительные оправдания!


Генри взял билет на последний рейс и прибыл в Лос-Анджелес в шесть часов утра. Аэропорт был практически пуст. Только несколько шумных туристов возвращались домой из Лас-Вегаса. Генри понравились их остроумные шутки, и он понял, что улыбается, подходя к стойке проката автомобилей. Легко получив машину, он направился в ближайший отель, чтобы поспать и привести себя в порядок.

В полдень он позвонил в «Солнечные календари» и наконец услышал голос Каролины. От приятного волнения его сердце билось, как молот о наковальню.

— Привет. — Голос Каролины прозвучал сухо. — Где ты сейчас?

— Здесь, в Лос-Анджелесе. В отеле «Ферфакс». На четыре часа у меня назначена встреча. Освобожусь около семи.

— Какая встреча? Собрался купить еще коров для фамильного ранчо? — В ее голосе слышалось откровенное издевательство.

— Не совсем. Расскажу за ужином в «Ферфаксе». Каролина…

— Великолепно! Есть одно местечко как раз для такого ковбоя, как ты. Я заеду к семи часам. Идет? Да, Хенк…

— Что?

— Надень свои шпоры. — Она рассмеялась и повесила трубку.

Хенк пребывал в некотором замешательстве. Шпоры? Что она имела в виду?

В четыре часа он встретился с женщиной, которая должна была представлять его на переговорах с руководством лос-анджелесской газеты. Вскоре они поехали в штаб-квартиру одной из самых читаемых и популярных газет. Здесь, в кабинете главного редактора, собрался весь руководящий состав издания.

Генри выслушал предложение дирекции, а потом начал излагать идеи, которые появились у него за последние дни. Он четко и ясно описал, как собирается комбинировать очерки о приключениях и путешествиях со своими обычными критическими статьями. Поначалу им не совсем понравилась его концепция.

А потом менеджер по маркетингу щелкнул пальцами:

— Я понял! Индиана Джонс! Или что-то в этом роде.

— Нет-нет… — попытался возразить Генри. Но тут вступил один из редакторов:

— А это отличная мысль!

— Я не совсем это имел в виду. Давайте я еще раз все объясню…

— Мы можем сфотографировать вас в ковбойской шляпе и расклеить это фото по всему побережью!

— Погодите!

— Мы дадим вам огромный бюджет!

Все с энтузиазмом зашумели, обсуждая новую идею.

— У нас очень хорошие заработки, — уговаривали его. — Четырехнедельный отпуск. Плюс полный социальный пакет. Возможность покупки акций компании на льготных условиях и постоянный пропуск на церемонии награждения премиями Академии!

Генри откинулся в кресле и кивнул своему агенту, Мардж Уильямс, чтобы та взяла на себя дальнейшие переговоры.

— Прежде всего. Генри хочет участвовать в разработке всех маркетинговых планов… Что же до оклада, то…

Генри рассеянно слушал, как Мардж выдвигает условия, на которых он согласен работать. Он был уверен в своем агенте. Мардж умела просить больше, чем мог бы Генри, если бы дело предоставили ему. К его удивлению, все условия были приняты без возражений.

Мардж обратилась к Генри:

— Теперь решение за вами, мистер Фаулер. Что скажете?

По правилам игры нельзя было соглашаться сразу.

— Я обдумаю ваши предложения и свяжусь с вами завтра.

Похоже, все остались довольны результатами переговоров. Генри простился с Мардж и пошел пешком к своему отелю. Было еще довольно рано. На улицах стояла жара. Его окрыляли открывшиеся перспективы, но о предстоящих переменах в своей жизни он думал с некоторым страхом.

Его дом и друзья находились в Сиэтле. Теперь же перед ним открыто все Восточное побережье. От Санта-Фе до Ванкувера. Он мог поехать, куда ему заблагорассудится. Самое время обновить мою лицензию пилота, подумал Генри.

Ему хотелось поделиться с Каролиной своими планами и хорошими новостями. Уже в отеле он купил для нее цветы. Интересно, что она скажет, когда все узнает? В любом случае Генри хотелось снова быть с ней. Независимо от того, как переменится его жизнь.

Неожиданно он услышал ее голос, обернулся и окаменел.

Да, это была Каролина. Но совершенно неузнаваемая. Она стояла посреди фойе, одетая в маскарадный костюм ковбоя. В кожаной куртке с бахромой и сапогами из змеиной кожи. На голове у нее лихо сидела белая шляпа. В ушах позвякивали серьги в виде золотых пистолетов. С плеча свисала сумка в форме миниатюрного испанского седла.

— Ка… Каролина?

Она рассмеялась:

— Привет, Хенк! Как ты, мой сахарный?

Хенк стоял в оцепенении, а она уже кинулась ему на шею и крепко поцеловала, перепачкав ярко-красной помадой. У конторки кто-то хихикнул. Хенк едва не уронил цветы, которые сжимал в руке. Но вторая рука машинально обвилась вокруг ее талии.

Странно, подумал Хенк. Это совсем на нее не похоже.

Каролина отстранилась и посмотрела на него. В ее голубых глазах плясали чертики.

— Что случилось, Хенк? Ты как будто не ожидал меня встретить!

Оправившись от изумления, Хенк спросил:

— Господи, да что здесь происходит?

— Я хочу вывезти тебя в город. Вот и все. Пошли, лимузин ждет.

— Лимузин? — Хенк недоверчиво покачал головой.

Каролина смеясь потащила его к выходу. У дверей отеля стоял самый нелепый лимузин, который Хенк когда-либо видел. Белый, покрытый коричневыми пятнами, словно корова. Крышу заменяла огромная ковбойская шляпа, а спереди машину украшали гигантские бычьи рога. Водитель нажал на клаксон, и все вокруг огласил раскатистый рев быка.

Швейцар взирал на происходящее недоуменно и опасливо.

— О чем задумался, Хенк? — продолжала смеяться Каролина. — Что, нахлынули воспоминания о доме?

Хенк собрал все свое хладнокровие:

— Кажется, теперь я понял. Каролина, если ты так хочешь…

— Да, так я хочу поприветствовать тебя в Лос-Анджелесе. Вот и все, сладенький мой. А сейчас полезай внутрь. Главные сюрпризы еще впереди!

Ошеломленный Хенк позволил ей затащить себя на заднее сиденье дурацкой машины. Как только закрылась дверца, он вспомнил о цветах и протянул ей букет.

— Вот, — сказал он. — Это не может искупить мою вину, но…

— Розы! Какая прелесть! — Каролина хотела поднести благоухающий букет к лицу, но ей помешала шляпа. — Я ведь не могу ее снимать, да?

Хенк сорвал идиотскую шляпу и, бросив ее на сиденье, обнял Каролину и поцеловал. Лимузин медленно отъехал от отеля.

Каролина встретила его поцелуй горячо и страстно, и все беспокойство Хенка мигом испарилось. Каролина осталась той же знакомой ему женщиной, которая плакала и смеялась в его объятиях. Которая занималась с ним страстной любовью и смотрела, как он корчит из себя идиота на ранчо в Южной Дакоте.

— Я скучал по тебе, — нежно шептал Хенк.

— Я рада, что ты приехал. — Каролина пробежала трепетными пальцами по его волосам и притянула к себе. Их губы снова встретились.

Он наслаждался медовым вкусом ее губ, мягкостью кожи, играл шелковистыми волосами. Она чувствовала, что ей никогда и нигде не было так хорошо, как рядом с ним. Этот мужчина был полон неразгаданных загадок и обещал еще много сюрпризов. Но сперва она сама его немножко удивит!

— Каролина, а куда мы едем?

Ее глаза таинственно блеснули.

— В одно место, где можно прекрасно поужинать.

— А могу я предложить тебе развернуть этот дурацкий лимузин на сто восемьдесят градусов и возвратиться ко мне в отель?

— И пропустить все веселье, которое я для тебя приготовила? Не выйдет, милый! Кстати о шпорах. Где твои шпоры? — Она окинула взглядом его кашемировую рубашку, стильные брюки и ботинки. — И твои прекрасные пыльные джинсы?

— Я должен тебе многое объяснить…

Каролина пальцем коснулась его губ, заставляя замолчать.

— Потом, все потом. Сначала я покажу тебе город. Мы поставим его на уши, обещаю! Готов? А вот здесь мы утолим голод!

Водитель подвез их к бару в стиле «кантри-вестерн». Вокруг в кадках торчали кактусы, а к коновязи была привязана лошадь.

И кактусы, и лошадь были настоящими. Над входом в заведение вспыхивала и гасла неоновая вывеска: «Полуночный салун Монти».

— О, нет! — только и смог выговорить Хенк. Смеясь, Каролина выбралась из машины.

— Пошли, ковбой! Я хочу показать всем этим городским чистоплюям, как надо кидать лассо! Хенк застонал.

— Каролина, зачем ты это делаешь? Каролина подошла к привязанной лошади и погладила ее по холке.

— Милая лошадка! Напоминает мне Фиалку. Как ты думаешь, похожа?

Не дожидаясь ответа, она пошла к бару, на ходу отдав свою шляпу стоявшему у дверей швейцару. Этот парень был одет как ковбой для родео, с тем только исключением, что на нем не было рубашки. Его руки и торс бугрились мускулами, и он возвышался над Хенком, как исполин. Но волосы его были превосходно уложены, будто он только что вышел от парикмахера.

— Как поживаешь, Делберт? — приветливо поздоровалась Каролина. — Ты сохранил для нас местечко у танцплощадки?

— Сейчас у нас полно свободных мест, мисс Кортезо, — ответил великан, застенчиво улыбаясь и открывая перед ними дверь. — Сейчас в Монти не слишком людно. Вот попозже соберется народ…

— Может быть, мы останемся на всю ночь! — бросила ему Каролина, затаскивая Хенка в салун.

— Кто это был? — Хенк едва не ослеп от мигания огней цветомузыки.

— Наша лучшая модель. Работает на «Солнечные календари». Разве не милашка? Делберт снимался у нас для календаря «Домашние любимцы».

— И кто же его любимец? Слон?

— Нет, щенок ротвейлера. Они так здорово смотрелись вместе, просто прелесть. Хочешь выпить?

Хенк проследовал за Каролиной к бару, разглядывая неоновые огни, складывающиеся в фигуры воющих койотов и вставших на дыбы мустангов.

На ярко освещенной площадке под музыку кантри танцевало несколько посетителей. Делберт был прав. Внутри было полно свободных мест.

Официантки, одетые в национальные американские костюмы, ловко курсировали между маленькими круглыми столиками. Хенк поймал себя на мысли, что вряд ли уважающая себя индианка из племени сиу пережила бы хоть одну зиму в такой короткой юбке.

Бармен — вылитый Джон Уэйн! — наклонился к подошедшим посетителям и в лучших традициях вестернов протянул:

— Привет, странники. Вы, наверное, запеклись на солнце?

— Что?

Каролина толкнула Хенка локтем.

— Он спрашивает, будем ли мы заказывать выпивку.

— А, конечно. Какой у вас лучший напиток?

— Сегодня это — Маргарита.

Хенк сглотнул.

— Нет, тогда лучше ром.

«Джон Уэйн» облокотился на стойку и грозно прорычал:

— Здесь нет рома, странник. Это «Полуночный салун Монти». Если не хочешь выпить, тогда катись отсюда!

— Ладно-ладно. — Хенк достал из кармана мелочь и ссыпал на стойку. — Тогда давайте две маргариты.

— Пошли потанцуем! — воскликнула Каролина, пока бармен, отвернувшись, смешивал коктейли. — Ты умеешь танцевать тустеп?

— Раз плюнуть.

Он обнял ее за талию и повел на танцплощадку. У них в общем-то неплохо получалось. Музыка ревела оглушительно, но танцорам, кажется, даже нравились завывания певца.

Не успели они пройти и половину круга, как Каролина заметила в углу механического быка, который взбрыкивал, как настоящий.

— Ой, смотри! — закричала она. — Может быть, покажешь нам настоящее родео, Хенк?

— Ты хочешь увидеть мою смерть?

— Мне самой очень хотелось убить тебя в последние два дня. Ну же, укроти этого быка, ковбой!

— Ну все, повеселились — и хватит, — сказал Хенк, увлекая ее обратно на танцплощадку. — Я понял, что ты все узнала.

— Правда? И что именно я должна была узнать?

— Послушай, я никогда не думал, что наш розыгрыш удастся, — искренне сказал Хенк. — И мне не надо было этого делать.

— Тогда зачем ты это делал?

Он беспомощно развел руками.

— Не знаю. В то время все казалось правильным.

— А сейчас?

Хенк с удивлением увидел, что в глазах Каролины стоят слезы. Он никак не ожидал такой реакции и теперь тщетно подыскивал слова оправдания.

— Я не думал, что это окажется для тебя так важно.

— А для тебя правда не важна? — Ее глаза гневно сверкнули.

— Смотря какая правда. Я знал, что ты приедешь в Южную Дакоту с намерением получить несколько дурацких фотографий. А потом уедешь через два-три дня. Мне и в голову не могло прийти, что такой невинный обман…

Щеки Каролины вспыхнули.

— Несколько дурацких фотографий? Это моя работа, моя жизнь!

— Я не то хотел сказать… Каролина, не придавай ты такого значения словам! О, нет! Постой!

Каролина быстро шла к выходу.

Хенк поспешил было за ней, но «Джон Уэйн» схватил его за руку.

— Эй, странник! — прорычал бармен. — Ты что, обидел маленькую леди?

— Конечно, нет!

— Вот и хорошо. Потому что мы не любим парней, которые сначала не пьют заказанные Маргариты, а потом еще и обижают красивых леди.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Каролина вырвалась в ночь и побежала к лимузину. Она знала, что поступает глупо. Ей совсем не хотелось вот так убегать от Хенка, не хотелось отталкивать его. Но она ничего не могла с собой поделать. Сев в машину, она яростно хлопнула дверцей.

— Увезите меня отсюда!

Как только машина тронулась, из ресторана выбежал Хенк.

— Каролина, вернись!

— Похоже, она тебя бросила, приятель! — Делберт насмешливо оглядел Хенка с ног до головы. — Эта мисс Кортезо такая темпераментная женщина!

— Мне надо ехать за ней! — Хенк решительно взглянул на Делберта. — Ты можешь вызвать такси?

Швейцар пожал плечами.

— Конечно, но оно доберется сюда минут через десять.

— Слишком долго!

Хенк не мог, просто не мог отпустить Каролину. Тем более сегодня! Решительным шагом он направился к коновязи и начал отвязывать лошадь. Животное недовольно захрапело.

— Эй! — завопил Делберт. — Что это ты делаешь?

— Я верну ее, — пообещал Хенк, выводя лошадь на дорогу.

— Эта лошадь принадлежит заведению! — Делберт преградил путь Хенку. — Ты не можешь взять Рокки!

— Передашь хозяину мои извинения. — Хенк уже поставил ногу в стремя.

Вскочив в ярко разукрашенное седло, Хенк толкнул подбежавшего великана ногой в грудь. Тот, изумленно охнув, упал на спину. Рокки поднялся на дыбы, едва не сбросив Хенка в кадку с кактусами.

Хенк крепко схватился за гриву коня, который радостно заржал и стрелой вылетел на проезжую часть.

— Вперед! — кричал Хенк в азарте. Он наконец разглядел маячивший впереди лимузин Каролины.

— Эй, Рокки! — завопил Хенк. — Покажи, на что ты способен!

И Рокки показал. Очевидно, ему наскучило длительное бездействие, и теперь он был готов поставить рекорд. Словно на скачках, Рокки опустил голову и ударился в стремительный галоп прямо по бульвару Сансет. Завизжали тормоза, водители ругались на чем свет стоит, целый автобус туристов высыпал на тротуар посмотреть на небывалое зрелище. Защелкали фотоаппараты. Хенк едва сдержал крик ужаса.

Но Рокки мчался вперед, как демон. Его копыта выбивали дробь на асфальте, спина мерно колыхалась, поднимались и опадали бока. Он проносился мимо ресторанов и кафе. Мимо закусочной, заполненной восторженными тинейджерами, приникшими к окнам.

Хенк лишь каким-то чудом держался в седле. За несколько секунд он преодолел улицу, ничего не видя вокруг, кроме лошадиной холки. Он с трудом заставил Рокки повернуть на углу, где в последний раз видел лимузин Каролины. Заметив машину у следующего светофора, он снова пришпорил жеребца. Рокки понесся так, будто его преследовал рой разъяренных пчел.

Загорелся зеленый свет. Лимузин тронулся с места и повернул направо. Хенку показалось, что он разглядел через тонированное стекло изумленное лицо Каролины. Между тем Рокки становился совершенно неуправляемым. Опьяненный долгожданной свободой, он все прибавлял скорость. Попавшийся на пути велосипедист испуганно вскрикнул и заехал на цветочную клумбу. Но вот лимузин затормозил! Остановился! А Рокки все разгонялся и разгонялся. Он легко перескочил через скейтбордиста и приземлился на тротуар. Хенк едва не перелетел через голову коня. Выгуливавший собачку прохожий шарахнулся в сторону.

Теперь Рокки несся прямо на лимузин. Вот он уже почти поравнялся с ним. Хенк что было сил натянул поводья, и конь остановился всего в нескольких дюймах от машины.

А всадник вдруг взвился в воздух. Хенку казалось, что он летел целую вечность. Послышался крик Каролины. Или ему это только почудилось?

Хенк приземлился на крышу лимузина с тяжелым ударом. В его голове словно взорвался фейерверк, и затем наступила тьма.


Первое, что он увидел, очнувшись, было испуганное лицо Каролины. Хенк лежал на сиденье лимузина, медленно приходя в себя.

— Ох, Хенк! Ты жив? Тебе больно? Пожалуйста, скажи что-нибудь! Тебя надо отвезти в больницу! — причитала Каролина.

— Ух, — вот и все, что ему удалось сказать. Голова гудела и кружилась.

Каролина сидела на полу машины подле него и осторожно ощупывала его голову прохладными ладонями.

— Что, милый? Что ты хочешь сказать?

— Я… ух, — пробормотал он.

— Водитель! О Боже! Где тут ближайшая больница? — закричала Каролина в отчаянии.

Но Хенк наконец поймал ее руку и заглянул в прекрасное взволнованное лицо. Тряхнув головой, он произнес вполне четко:

— Я люблю тебя.

Она уставилась на него в радостном изумлении:

— Правда?

— Ты думаешь, я проехал бы на лошади весь бульвар Сансет, чтобы сказать тебе что-то другое?

— О, Хенк! Я только собиралась объехать вокруг квартала и вернуться за тобой. Я тоже люблю тебя. Я люблю тебя, даже если ты не умеешь ездить на лошади!

Он осторожно приподнялся и сел рядом с ней.

— Зато на этот раз я справился с конем довольно хорошо.

— Да, ты справился. — Каролина помогла ему устроиться поудобнее и позвала водителя. — Вы не могли бы поймать лошадь? Здесь такое ужасное движение!

Водитель выбрался из лимузина и схватил болтающиеся поводья Рокки. Но беспокоиться о лошади и дорожном движении явно не стоило: их окружало плотное кольцо зевак.

Один из них, молодой человек в бейсбольной кепке, просунул голову в дверь водителя.

— Эй, мистер! Вы случайно не тот каскадер, что снимается сейчас в новом вестерне?

Рядом появилась другая голова:

— Да, отличный трюк! Можно мне вас сфотографировать?

Каролина и Хенк ухватились друг за друга от смеха и закончили объятия долгим поцелуем.

— Пошли, — прошептала она несколькими минутами позже. — Надо отвести назад лошадь. А потом поедем ко мне домой.

Они извлекли Рокки из импровизированного фан-клуба, стихийно образовавшегося прямо на проезжей части, и повели его к «Полуночному салуну Монти». Лимузин медленно ехал за ними, замыкая странный парад в вечернем сиянии огней.

К десяти часам они подъехали к дому Каролины. Он представлял собой небольшой особнячок на холме, выходящий фасадом на город. Помахав на прощание водителю, они вошли внутрь, неся с собой пакеты с едой, которыми запаслись еще в салуне.

Хенк с интересом оглядывал жилище Каролины. Холл и гостиная были прекрасно спланированы. К тому же над ними поработал опытный дизайнер.

Небольшое пианино скромно стояло в нише, словно дожидаясь, пока к нему подойдет пианист в черном фраке.

Хенк нажал клавишу и спросил:

— Ты играешь?

— Плохо. В детстве меня немножко учили. — Каролина улыбнулась, глядя, с каким интересом Хенк рассматривает ее дом. — Это пианино принадлежало отцу. Я храню его как семейную реликвию.

— Я осматриваюсь, чтобы побольше о тебе узнать. — Хенк ласково погладил ее по щеке. Каролина обвила его шею руками.

— Мне нужно многое тебе объяснить, Каролина…

— Что ты не фермер из Южной Дакоты? — Она пожала плечами.

— Нет, не только. Как странно! Ты даже не знаешь, кто я такой.

— Попытаюсь выяснить.

Каролина провела его по дому в маленькую комнатку и усадила на софу. Готовая слушать, она подобрала ноги и прижалась к нему.

Хенк глубоко вздохнул и начал:

— Я журналист. Работаю в газете. Или, скорее, в газетах. Живу в Сиэтле.

— В Сиэтле? — Каролина почувствовала укол страха. — Это же так далеко!

— Веду колонку, которая рассказывает о путешествиях и политике, — продолжил он. И вкратце описал ей свою работу и карьеру.

Каролина улыбнулась, довольная, что ее возлюбленный оказался признанным и уважаемым человеком в своей области. Она собиралась узнать как можно больше о нем и заранее радовалась всем беседам, которые им еще предстоят. Если только у них с Хенком есть будущее.

— Как бы там ни было, — заключил Хенк, — я не живу в Южной Дакоте. Бекки владеет ранчо и занимается всей работой.

— Ты редко там бываешь?

— Вообще не бываю.

— А сейчас у Бекки финансовые неприятности…

— Правильно. Она услышала о вашем конкурсе и решила, что победа в нем поможет ей расплатиться по закладным.

— И послала твою фотографию.

— Да. — Хенк грустно улыбнулся. — Я и сам не сразу узнал.

— Но, так как ей были нужны деньги, ты согласился?

— Да. Мы не видели смысла говорить тебе правду. Какая разница, пастух я или журналист? Просто лицо, которое тебе нужно. Но все сразу же пошло не по плану.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне понравилась Каролина Кортезо. — Он снова коснулся ее лица. — На первый взгляд ты казалась такой сильной и независимой… Но я разглядел в тебе человека, о котором могу заботиться, который мне небезразличен.

— Ты мог бы рассказать мне правду в самом начале.

— Я не был в этом уверен. Каролина попыталась объяснить.

— Может быть, сначала мне и было важно, что ты — ковбой. Я… у меня были глупые фантазии на этот счет…

— Фантазии?

— Да, о тебе и… ну, мне было важно, чтобы ты оказался человеком с Дикого Запада. Мне казалось, что с ним будет легче. И как-то романтичнее, что ли. Все-таки в ковбоях что-то есть.

— Что именно?

— Я не могу этого объяснить. По-моему, мне хотелось, чтобы меня похитил и увез от повседневности некий герой. Человек, который скачет на лошадях, поет песни коровам и кидает лассо.

Хенк рассмеялся, притягивая Каролину к себе.

— Я никогда в жизни не пел песен корове. И не уверен, что захочу еще хоть раз сесть на лошадь. Но, — добавил он, и его голос стал ниже, — я мог бы похитить тебя, если настаиваешь.

Она подняла голову, чтобы найти губами его губы и запечатлеть на них долгий, жаркий поцелуй. Но долгого поцелуя не получилось.

Ей вдруг стало смешно, и она звонко рассмеялась.

Хенк озадаченно поглядел на Каролину, не понимая, что на нее нашло.

— Я что, потерял для тебя всякое очарование? Чего ты хохочешь?

— Нет. — Стараясь успокоиться, она прикрывала рот рукой. — Совсем нет. Я просто вспомнила, как ты появился в первый раз. Ты так уверенно скакал на огромном черном жеребце! Остановился в нескольких дюймах от моей машины. И спрыгнул с него. Да так лихо!

— Нет, если честно, я тогда упал, — признался Хенк. — Просто удачно получилось.

— И ты снова упал, когда мы на следующий день поехали искать пропавших коров? — Уже ничто не могло сдержать хохота Каролины.

— Я понятия не имею, как искать коров, — честно ответил Хенк. — В тот день моей основной задачей было остаться в живых.

Наконец, отсмеявшись, Каролина спросила:

— А как ты тогда заарканил быка? Он протащил тебя прямо в кусты и… Ох, я никогда не видела ничего смешнее!

— Мне это не показалось смешным, — угрюмо заметил Хенк.

— Я ведь даже не знала, что происходит на самом деле! Хенк, ты так старался произвести на меня впечатление…

— А что в этом плохого? — Хенк снова притянул ее к себе. Теперь и он улыбался. — Ты злишься на нас с Бекки?

Каролина покачала головой.

— Ты прав. Не важно, кто ты: ковбой или известный журналист. Я люблю вас обоих. Даже теперь, когда я знаю правду, ты навсегда останешься для меня Хенком.

— И я люблю тебя.

— Это так здорово!

— Ты не возражаешь, если ковбой больше никогда не будет показываться?

Каролина пробежала пальцами по его скулам.

— Мне нравится и эта твоя ипостась. Впрочем, Чет Росуэл тоже подойдет для календаря.

Хенк вздохнул с облегчением.

— Спасибо! Поверь мне, я даже думать не хотел о том, что случится, когда выйдет календарь. Мне пришлось бы давать объяснения многочисленным друзьям и коллегам в Сиэтле.

— А ты когда-нибудь видел «Солнечные календари»? — спросила она.

— Конечно. Женщины в моем офисе часто таскают их на работу и расклеивают на доске объявлений. Мужчины попытались протестовать, но проиграли. Мы решили, что после стольких веков угнетения слабый пол имеет право на один-единственный женский календарь.

— Мы никого не принуждаем покупать наши календари, — беззаботно сказала Каролина.

— Но я считаю, что для тебя пришло время попробовать себя на другом поприще, — заметил Хенк.

— Может быть. Но пока я не оставлю Берта одного. Скоро все улажу, и, надеюсь, мне подвернется что-нибудь интересное.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Каролина. И хочу сделать тебя счастливой.

— Ты можешь сделать меня счастливой прямо сейчас, — прошептала она. Он улыбнулся:

— Правда, могу?

Каролина встала и взяла его за руку.

— Пойдем со мной.

Он колебался лишь секунду.

— Ты уверена, Каролина? Уверена, что тебе нужен именно я?

— Уверена.

Она повела его в спальню. На ночном столике стояла маленькая свеча, и Каролина зажгла ее. Хенк начал расстегивать костяные пуговицы на ее ковбойской куртке.

— Ты даже не представляешь, как мне хочется снять с тебя этот ужасный костюм.

Каролина рассмеялась, но ее голос уже дрожал от страсти. Губы Хенка становились все горячее и почти обжигали, касаясь обнаженной кожи.

Трепещущими руками Каролина тоже сбрасывала с Хенка одежду. Она уже так хорошо знала его тело, что всего несколько касаний заставили его голос охрипнуть от страсти.

— Я так по тебе скучал, Каролина!

— Но мы же не виделись чуть больше дня.

— Даже один день без тебя — целая вечность.

Каролина откинула шелковое покрывало и потянула Хенка в постель. Их обволокло мягкое шелковистое белье. Насколько же оно было приятнее жесткой земли Южной Дакоты!

Не прекращая поцелуев, Хенк пробормотал:

— Мне всегда хотелось быть с тобой именно так.

Каролина прижалась к Хенку и обвила руками его плечи. Как сладостны его ласки! Они пробуждают в ней ни с чем не сравнимое чувство, смесь нежности и сладкой грусти. Она закрыла глаза, чтобы полнее ощутить присутствие Хенка; И подумала, что теперь, в этот самый момент, он стал принадлежать ей. Только ей. Как и она ему — отныне и навеки.

Каждое движение наполняло Каролину чистой радостью. Она чувствовала, как его пальцы оставляют на ее коже пылающие следы. На груди, на плечах, как будто хотят навсегда впечатать его имя в ее жаждущую плоть.

Внезапно Хенк прошептал:

— Открой глаза, любимая. Я хочу тебя всю.

Она скрестила ноги на его спине. Ее захлестнул исходящий от Хенка огонь страсти. Этот огонь разорвал полумрак спальни. Хенк снова начал двигаться, сначала медленно, потом все наращивая темп, унося ее глубже и глубже в океан любовных наслаждений.

Каролина чувствовала, что полностью растворяется в этом океане. Она таяла от его прикосновений. Их сердца, казалось, слились в одно новое, единое сердце. Они соединялись все жарче, неистовей, яростней…

Каролина закричала. Ее заливала кипящая лава любви, она гибла в жарком огне страсти, но для нее не было ничего желаннее этой гибели.

Долго они лежали неподвижно, словно боясь расплескать свое счастье. Вся остальная Вселенная продолжала свое существование без них. Весь мир Каролины ограничивался Хенком.

Он вернул ее к реальности, проведя рукой по щеке и прошептав:

— Милая, как ты?

— Хорошо, любимый!

— Я люблю тебя.

Эти слова еще никогда не звучали так прекрасно.

— Я люблю тебя, — эхом откликнулась она. — Я хочу быть с тобой. Каждый день, каждую ночь.

— Да, каждый день и каждую ночь, — Хенк коснулся губами ее виска. — Мы поженимся.

— Поженимся?

— Это тебя пугает?

— Нет, — уверенно сказала Каролина. — Мне хочется выйти за тебя замуж. Я хочу все и сразу.

— Детей? Свой дом? Собаку и резную калитку? — Хенк улыбался.

— Вот именно.

— И у нас будет медовый месяц?

— Естественно. Только давай проведем его в цивилизованном месте. Лучший номер в отеле. И никаких палаток и костров.

Хенк вздрогнул.

— Даже не напоминай.


Шесть недель спустя Хенк наслаждался абсолютным комфортом. Он сидел в удобном плетеном кресле, закрыв глаза и подставив тело последним лучам теплого летнего солнышка.

Единственное, что его раздражало, это мычание скота в отдалении.

Чуть слышные шаги заставили его улыбнуться. Не открывая глаз, он почувствовал, как над ним склонилась Каролина и запечатлела у него на лбу горячий поцелуй.

Он пробормотал:

— Поверить не могу, что мы ехали в такую даль, в Италию, чтобы слушать, как мычат коровы.

— Никуда не денешься. Похоже, коровы есть везде. Я говорила с нашей хозяйкой. Она сказала, что сегодня — рыночный день и местные фермеры везут свой скот на продажу. Так что это ненадолго.

Хенк открыл один глаз и посмотрел на жену. Она выглядела такой красивой, милой и родной! Ее светлую головку украшала соломенная шляпка. На стройном теле великолепно смотрелось легкое летнее платьице, открывающее тронутые золотистым загаром плечи.

Она присела рядом, придвинулась поближе и положила руку на его бедро.

— Если нам повезет, хозяйка купит замечательную говядину и к завтрашнему обеду у нас будет стейк из парного мяса.

Хенк сощурил глаза и внимательно посмотрел на нее.

— Мы что, остаемся здесь до завтра?

— Я сдала наши билеты. Мы остаемся до следующего понедельника.

Хенк открыл оба глаза. Только сейчас он заметил, что жена буквально светится счастьем.

— Любовь моя, у тебя были какие-то особые причины поменять наши планы?

— Да. Мне нужно закончить некоторые исследования для статьи, которую я пишу, — сказала Каролина. — Нам надо будет завтра подняться на гору Алойзиус и сделать несколько фотографий. А потом сходим к озеру, уже послезавтра.

— А ты уверена, что эту статью напечатают?

— Я уже переговорила с одной газетой в Сиэтле. Они готовы ее купить. А серия статей, мне кажется, составит неплохую книгу.

— Какую еще книгу?

— «Италия — страна для молодоженов».

Хенк улыбнулся, протягивая к ней руку.

— Уверен, тебе дадут премию.

— Вообще-то идею мне подсказала Бекки. Она пишет, что они с Четом никак не могут решить, где им провести медовый месяц.

— Она никогда не уедет из Южной Дакоты.

— Ну, им же нельзя бросать ранчо, дорогой!

— Поцелуй меня.

Каролина исполнила его просьбу нежно и ласково.

— Сейчас все в городе разошлись по домам на сиесту. — Ее голос стал ниже и почти перешел в мурлыканье.

— Ты предлагаешь последовать их примеру?

— Да, и немедленно.

Хенк провел рукой по ее платью и остановился на пышной округлости груди. Наградой ему послужило зардевшееся лицо и улыбка Каролины.

Единственное, что не нравилось Хенку в Италии, это любопытные соседи. Они вечно торчали у открытых окон верхних этажей, словно ожидали интересного продолжения спектакля. Он взял жену за руку и увел с балкона в комнату, где осторожно спустил бретельку платья с ее плеча.

Каролина наблюдала за его действиями с любовью во взгляде. Наконец она задумчиво произнесла:

— Я все думаю…

— О чем, милая?

— Ну… Что, если наши дети будут другими? Не будут любить путешествия, новые страны, рестораны и кафе? Концерты и старинные книжные магазины?

— Ты хочешь сказать… — Эта неожиданная мысль заставила Хенка отпустить Каролину и присесть на постель.

— Да. Что, если они будут любить лошадей и коров?

— Ну, мы сделаем все, чтобы такого не случилось.

— Знаешь, некоторые вещи предопределены заранее. — Каролина вздохнула, села рядом и положила голову на его плечо. Было видно, что ее грусть притворна: молодая женщина лучилась счастьем.

— Ты имеешь в виду…

— Да, — ответила Каролина, обнимая его, словно уговаривая, что все не так уж страшно. — Любовь моя, я уже беременна нашим маленьким ковбоем.